Дарвиш вышел из комнаты, а я еще несколько часов лежал,
потихоньку собираясь с силами и восстанавливаясь. Исследуя
магическим зрением свой организм, я с удивлением понял, что магия
весьма плодотворно влияет на восстановление повреждений. Да,
источник сейчас практически не накапливал манну из-за еще не
восстановившихся повреждений, но магической энергии вполне хватало
во внутренних органах. Она подстегивала регенерацию, позволяя
внутренним органам восстанавливаться в десятки раз быстрее.
Интересно, а если получится овладеть своей силой как следует, я
смогу регенерировать точно росомаха? Было бы неплохо заживлять
любые ранения прямо во время схватки и быть невосприимчивым к любым
болезням. Прямо мечта! Хотя, если вспомнить слова черепа, которые
он произнес во время нашей встречи во сне, некромант достигает
вершины своих способностей, лишь после своей смерти. А в том, что
мои способности связаны с магией смерти, сомневаться не
приходилось. Но вот как-то не хотелось мне умирать, даже ради того,
чтобы обрести огромную силу. Нет уж, превращаться в рогатый скелет
с манией величия и огромной мощью самомнения - это не по мне,
как-нибудь обойдусь тем, что у меня есть сейчас.
К вечеру мне стало значительно легче. Даже удалось подняться и
пройтись по комнате, разминая затекшее тело. Несколько раз заходила
Жизель - приносила еду и лекарства, которые еще оставались в
аптечке Петровича. Девушка живо интересовалась моим состоянием,
между делом пытаясь все же выведать, как мне удалось убить
владеющего магией шамана. Видимо ее неугомонная натура, просто не
позволяла принять банальный ответ, а живое любопытства тянуло
узнать мелкие подробности.
- Ну не помню я ничего, видимо по голове неслабо прилетело. –
Едва отбивался я от любопытной девушки. – Кстати, а почему со мной
все эти дни сидела ты? Помнится, в нашем маленьком отряде
медицинское образование было у Аган. Она вроде как даже медсестрой
работала?
Услышав вопрос, девушка нахмурилась. Быстро свернув разговор,
сославшись на срочные дела, упорхнула из комнаты. Очень интересно,
надеюсь, с нашим парижским борцом за демократию, все в порядке. Я
постарался выкинуть эти мысли из головы, но беспокойство и не
думало затихать. Пусть Аган мне лично не нравилась, да и она сама,
мягко говоря, относилась ко мне с предубеждением, но она была
частью нашей группы, и я по-своему успел к ней привязаться.