На центральный парковый цоколь бывшего ВДНХ, только что новый, с иголочки, водружали «Рабочего и Колхозницу». И по случаю воскрешения прославленного монумента собрали торжество. Спасение «железной» парочки, будто играющей в ручеек при помощи примитивных орудий труда, с недавних времен было умышленно превращено им, Ермоловым, во всегосударственное и всенародное мероприятие. Собирали пожертвования, больше для виду, конечно, коммерческие типографии опорожнились штабелями открыток и альбомов с Верой Мухиной и без нее, и с гигантским символом провалившегося народовластия на самом главном, переднем плане. Популярные ведущие авторских программ разражались – кто славословиями, кто скандальными разоблачениями, в прямой зависимости от идейной ориентации спонсоров. Не менее популярные композиторы не мешкая жарили наперегонки песни и рэп-скороговорки, опять же в честь разнополой монументальной группы, или же неприличными, но очень окупаемыми намеками этой чести лишая. А он, Ермолов, словно цирковой фокусник, снова отвлекал внимание зеваки-обывателя, доставая кролика из цилиндрической шляпы за бесконечно длинные уши, и запускал карточный фейерверк.
А только скульптурная группа после чудовищных усилий реставраторов и впрямь стала хороша. Хоть день и выдался по-зимнему пасмурным, но Рабочий и его Колхозница оба сияли свеженачищенной гладью металла и возрожденным, полузабытым энтузиазмом бесплатного труда. Но если уж России по-прежнему суждено во веки веков остаться империей, то и такой символ сойдет, главное, чтобы был покрупнее и подороже. Подле творения маялся в последней нерешительности митрополит Мефодий, будто никак не мог отважиться, хотя все давно уж было определено. Освятить атеистический союз стальных гигантов вроде бы получалось моветоном, но просил лично Ермолов, и Владыка поддержал. Негоже Истинно Православной оставаться в стороне, когда в обществе черной дырой зияет ничем и никем не занятая идеологическая ниша. И если не святой крест, то мало ли кто захочет поторопиться ее застолбить. Тут ведь можно ожидать и национал-коммунистов, и скинхедов-капиталистов, и даже последователей учения Мао. И вот Мефодию пришлось утруждаться с кадилом. Но на то и благие цели, чтобы ради них совершать компромиссные до беспринципности поступки. Как говорится, Бог простит.