Женя Журкин, равно как и те немногочисленные другие, что встречались на Марусином пути, не пускали ее так далеко, они всегда держали дистанцию, они берегли свои, неведомые ей тайны. А Сеня Бережной отдал ей все, всего себя, и этой ночью словно показал: «Я в полной твоей власти. Ты можешь даже убить меня – я ничего не скажу тебе поперек. Я только твой, и ничей более».
Маруся была потрясена и ошеломлена – словами, прикосновениями, поцелуями ей показали, насколько она хороша, насколько дорога. И она сама отдала себя в полное и безраздельное пользование человеку, которого знала всего лишь сутки: «Я только твоя, и ничья более».
Они заснули, так и не расцепив рук, лицом к лицу, и даже во сне не хотели отодвигаться друг от друга, они были одним целым.
…А завтрак состоял из сушек с чаем.
У Арсения было прекрасное настроение, и он все время напевал – «Моя Марусечка!», а она хохотала и говорила первое, что в голову придет, – у нее тоже было прекрасное настроение.
Кое-как закутавшись в простыню, Арсений громко, со вкусом прихлебывая, тянул из чашки горячий чай.
У него была очень тонкая юношеская фигура, удивительно красивый разворот плеч, на шее на обычном шнурке висел нательный крестик, очень простой. Маруся с удовольствием разглядывала Арсения Бережного, и ее совершенно не раздражало его хлюпанье, хотя она, как и большинство людей, была чувствительна к подобным мелочам. Например, бывший муж Евгений имел особенность трещать суставами, бессознательно разминая себе пальцы рук, и каждый раз, услышав это звонкое сухое потрескивание, Маруся испуганно вздрагивала и ежилась. Родная мать имела привычку зевать вслух – и эти долгие вдумчивые зевки казались Марусе дурной, какой-то деревенской привычкой, хотя Лилия Сергеевна была интеллигентной городской жительницей, очень деликатной и тонкой во всех прочих отношениях.
Арсений Бережной ни в чем не вызывал отторжения, с самого начала Маруся приняла его сразу и целиком, со всеми его привычками и особенностями.
– Колоритные у тебя соседи… – весело произнес он. – Вот этот мужик – он кто?
– Это Виталик. Он хороший, только пьющий. Причем, знаешь, окончательным алкоголиком его назвать трудно – когда надо, вполне может держать себя в форме. Работает сторожем на заводе – сутки через трое.
– Мне показалось, что он как будто вздумал ревновать, когда увидел меня рядом с тобой…