— Все
дело в твоей илламе, девочка, — Тона продолжала говорить, поглаживая камень, —
ты же знаешь, мне не дано ее чувствовать, я не девин, но зато я могу ее видеть.
Иногда я вижу искорки, иногда она мне видится просто светлыми пятнами. Твоя же
иллама — это как очаг внутри тебя, Ив. Я такого еще не встречала. Твоя иллама
сильна, думаешь, я не замечала, скольких людей она исцелила? Там, где травы оказывались
бессильны, ты ставила на ноги самых безнадежных больных.
— Это
неправда, — Ивейна еле сдерживала слезы, — такого не может быть. Я ничего не
делала специально, матушка, я просто очень хотела им всем помочь.
— Тебе нужно научиться нею управлять, Иви, и
здесь тебе очень пригодился бы наш гость мэтр Северин. Но я должна предупредить
тебя, дитя, тебе следует быть с ним осторожной.
— Но он так мил ко мне, — попыталась возразить
Ивейна, но Тона крепко схватила ее за руку и зашептала: — Слушай меня, Иви. Я
не знаю, как это может быть, однако ваша иллама очень похожа. Я слышала, что
мэтр прибился к девину Ингару совсем без памяти, вас с ним что-то связывает, но
что, даже он сам тебе не скажет.
— Мы с ним родственники? — шепотом спросила
Ивейна.
— Не знаю, дитя, не знаю…
— Вы
перестали называть меня дочкой, матушка, — тихо сказала Ивейна, — разве я
чем-то провинилась?
— Я не
знаю, как ты теперь захочешь, чтобы я называла тебя, Ив, — начала было Тона, но
Ивейна бросилась ей на шею, и женщина, не имея сил сдерживаться, разрыдалась,
притянув ее к себе.
— Я не знаю другой матушки кроме вас, и
найдутся или нет мои настоящие родители, вы всегда будете первыми.
Когда
Ивейна улеглась в свою постель в мансарде, Тона сидела рядом и гладила ее
темные волосы, разметавшиеся по подушке.
—
Пресветлая Матерь ведет тебя в Леарну, доченька, значит, твое время пришло.
Посмотри на нас, мы с Абидалом простые люди, а с тех пор, как ты у нас
появилась, наши гости все короли, знатные господа и даже сам его величество.
Сердце говорит мне, что твое место там, среди них, а не среди простых селян.
—
Матушка, ну его величество амир Эррегор бывает у нас уж никак не из-за меня, —
хитро взглянула на нее Ивейна. Тона чуть слышно вздохнула.
— Амир
Эррегор красивый мужчина и очень благородный, и зачем только он связал себя с
этой черной женщиной Алентайной, знает один Небесный Бог. Но она его амира, и я
не должна так о ней говорить.