— Король делает, что хочет! — в духе прежнего Джоффри осадил я
её, и затем спокойно продолжил. — Матушка, вчера мне приснился
очень странный сон. В нем ко мне пришли древние и легендарные
короли Утеса и сам Ланн Умный, и они ругали меня. Упрекали меня в
том, что я забыл, что значит быть королём, позорю великий и древний
дом Ланнистеров.
Серсея молча смотрела на меня. Конечно слова бредовые, но тут
же, считай, средневековье и суеверия в самом расцвете сил, сами
лорды зачастую допускают существование нечистой силы. Плюс, я
приплел сюда именно Ланнистеров, хотя по идее я Баратеон и прийти
ко мне должны были легендарные Штормовые короли. Но Серсея не в
курсе, что я знаю то, что я никакой не Баратеон, а чистокровный
выродок близнецов-Ланнистеров.
— Сон длился будто бы целую вечность и я проснулся словно другим
человеком. — продолжил я.
Воцарилось молчание. Я видел, что Серсея мне поверила, а вот
Тирион нет.
— Думаю, заседание можно объявить закрытым.
Серсея и Тирион встали и стали расходиться. В дверях я нагнал
Тириона и, поравнявшись с ним, обратился к нему:
— Дядя, как насчёт пропустить стаканчик вина за обсуждением
трактата мейстера Янделя?
Тирион прищурился и посмотрел на меня.
— Дорогой племянничек, думаешь я поверю в эту байку рассказанную
моей сестре?
Понятно, значит надо его убедить.
— Ну знаешь ли, она скорее поверит в это, чем в то, что я давно
уже притворялся и играл маленького садиста, ведь с дурака спроса
нет, — брови Тириона поползли вверх. — Это было необходимо тогда,
но сейчас, когда король Роберт скончался, да хранят его боги, пора
сбросить маску.
Это объяснение, кажется, показалось дяде более логичным и
правдивым. В конце концов, игра на публику и ношение масок для
здешней аристократии дело привычное и обыденное.
Тирион минуту молча шёл, о чём-то раздумывая. И, остановившись,
сказал:
— Хорошо, Джоффри, у меня как раз припасено три кувшина
отборного вина для этого случая.
Глава 5. Похмелье
Я с трудом разлепил веки.
Где я? Неужели это был дурной сон? Ну, слава богу…
Лишь встав с кушетки, я понял, что размечтался, и я всё еще
нахожусь в поганце Джоффри. Почему так раскалывается голова? И пить
хочется… И почему я с трудом вспоминаю вчерашнее?
Оглядев помещение, я нашел ответы на свои вопросы. Кругом
валялись осколки от разбитых кувшинов и пустые бокалы. На столе же
лежал внушительных размеров талмуд, в котором нецензурной руганью
были исписаны некоторые страницы.