И вот, в очередной раз, Робб
заснул лёжа на полу в облёванном дублете. И уже в сотый раз он
проснулся на заснеженной поляне, где его через мгновение схватил
ворон с тремя глазами и взвился ввысь. Робб уже прошёл все стадии
принятия, поэтому смотрел на привычное зрелище с безразличием,
словно в сотый раз, пересматривая фильм.
Тут ему пришла в голову
мысль.
— Слушай, что ты от
меня хочешь? — обратился он к ворону.
Тот, что удивительно,
радостно ответил человеческим голосом.
— А я уж думал, что ты
никогда не спросишь! Долго же ты тупил, редкостный олигофрен.
— Ты говори, да не
заговаривайся, курица летающая. Я король Севера! — Робб попытался
схватить ворона за хвост, но безуспешно.
— Слушай меня,
«король», — Робб в интонации услышал кавычки. — У нас
общие враги. Всё это время, я пытался донести твоей пустой башке,
что ты должен взять себя в руки, собраться и начать решительное
наступление на самозванца Уотерса.
— Постой. Всё это время
ты мучал меня, чтобы я пошёл с армией на моего заклятого врага?
— Да…
Робб выдал такую трёхэтажную
матерную формулу, что даже бывалый Риверс широко раскрыл все свои
три глаза. Не прошли даром Старку попойки в самых дешёвых трактирах
Речных Земель, с соответствующей публикой.
— Не мог сказать,
ублюдок? Я из-за тебя уже кусками печени харкаю, мразь!
— надрывался Молодой Волк. Или же Бухой Волк, как его за глаза
называли солдаты
— Но… Я не могу
говорить… Чтобы что-то сказать в чужих снах, мне необходимо долго
копить магию. — пытаясь оправдаться, бормотал сконфуженный
Трёхглазый Ворон.
***
Теон сидел у входа в шатёр
и, греясь на теплом майском солнышке, как обычно потягивал эль из
бурдюка. Прохладный ветерок приятно холодил кожу, а вдалеке шумел
полноводный Трезубец.
Эх!
— Жить хорошо, а хорошо
жить ещё лучше. — глубокомысленно произнёс Теон и подивившись
собственной мудрости, отсалютовал сам себе и одним махом осушил
весь мех.
Вдруг из палатки, шатаясь,
выбрался король Севера, весь бледный и в блевоте. Но в глазах его
плескалась железная решительность.
Теон усмехаясь, перевернул
мех, показывая, что ни капли не осталось.
— Извини. Знал бы, что
опохмелиться выйдешь, оставил бы. — соврал он. В последнее
время, он открыто смеялся и потешался над пьяным в люльку Роббом,
уже не воспринимая его как друга и тем более как короля. Это-то
убожество метит в короли? Да его родственник Дагон Грейджой по
прозвищу Пьяница и тот меньше пьёт.