Блондин внимательно следит за выражением моего лица, потом
интересуется:
— Теперь мы можем продолжить?
Вы можете даже сжечь меня на костре посреди главной площади и
сказать, что это меры безопасности государства… Ясное дело, не
говорю этого вслух, только киваю. Думаю, он все и так прочел по
моим глазам.
— Итак. — Переплетает на столе длинные ухоженные пальцы жителя
Верхнего мира. — Меня зовут полковник Коннери, полковник Сэм
Коннери. Можешь обращаться ко мне «полковник». — Можно подумать,
мне бы пришло в голову назвать его «дядюшка Сэм». Киваю. — Я бы
хотел тебе кое-что предложить, — продолжает полковник, — но сначала
я должен узнать о тебе некоторые детали.
— Вы ведь уже узнали обо мне больше, чем знаю я сам, — решаю
говорить начистоту.
— Отчасти, — соглашается Коннери, — но мне известны факты, меня
же интересуют мотивы. Например, почему ты лишил мальчика глаза?
«Мальчика», ну надо же. Что я могу сказать? Что у меня не было
выбора? Что это была самооборона? Что… Никто тут не ждет от меня
умных речей и рассуждений, поэтому отвечаю коротко и грубо:
— Потому что этот «мальчик» чуть не лишил меня задницы.
Питер внезапно закашливается. Полковник хмурится. Надеюсь,
однажды кто-нибудь скажет Питу, что маскировать хохот кашлем —
избитая классика.
— То есть, ты спасал свою жизнь? — продолжает Коннери. Что ж, в
выдержке мужику не откажешь.
Пожимаю плечами.
— Я сказал, что спасал.
По-прежнему не думаю, что моей жизни что-то угрожало. Цель Боба
была унизить и подчинить.
— Хорошо, — принимает ответ полковник. — А другой? Морис
Рамзи?
Сглатываю. Вспоминаю испуганные глаза Мо.
— Ложь! — Не буду оправдываться. Если не верят, их личное
дело.
Но я ошибаюсь, Коннери не собирается обвинять, только
добавляет:
— В его шее была та же отвертка, что и в глазу Клемменса.
Хочу промолчать и снова сделать каменное выражение лица, но не
могу. Наверное, слишком много молчу все эти годы.
— И как вы себе это представляете? — Сжимаю пальцами
подлокотники кресла, а корпусом подаюсь вперед. — Я вонзаю отвертку
в Боба, потом выдергиваю ее, стряхиваю глазное яблоко и нападаю на
Мо? Зачем?
— Убрать свидетеля? — предполагает полковник.
— Мне нужна была бы автоматная очередь, чтобы убрать всех
свидетелей, — отрезаю жестко.
— Хорошо. — Барабанит пальцами с ровно остриженными ногтями по
столешнице. — Что ты делал после того, как воткнул отвертку в глаз
Роберта?