– Александр Исаевич?
Он встрепенулся, посмотрел на меня несколько мгновений и сказал:
– Извините, что-то не припомню.
Мне это показалось странным и даже обидным. Когда на обсуждении его «Ракового корпуса» в Союзе писателей я первый раз подошел к нему, то не успел представиться, как он сам воскликнул:
– Бушин!
Я удивился и спросил, как он узнал.
– Да ведь в журнале, где ваша статья, есть фотография.
Это не уменьшило моего удивления, ибо фотография в «Подъеме» была с почтовую марку и давняя, я там без бороды, а сейчас-то подошел к нему с бородой, и, однако, узнал. «Ну и хваткий глаз!» – подумал тогда. Узнал он меня и позже возле «Пекина». А тут – не узнает! Видимо, дело в том, что сейчас все знакомые и все человечество делятся у него на две противоположные половины: одна поздравляет с премией, другая не поздравляет. И те несколько мгновений, что всматривался в меня, он еще и ожидал: вот брошусь я жать ему руку и поздравлять. Увы, не бросился. И это с самого начала определило его отношение ко мне. Я назвался и напомнил, что вот здесь, неподалеку мы однажды уже встречались.
– Да, да, – вспомнил он, но руку, как тогда, все-таки не протянул.
– Где печатаетесь? – спросил.
– В «Советской женщине».
– В «С. ж»? – переспросил недоуменно.
– Да, – сокрушенно подтвердил я.
– Какая у вас линия? – с прямотой прокурора спросил он.
Хотел я ответить: «Антисоветская. А у вас?» Но не сказал, а начал что-то городить о том, что время сложное и в одном слове свою линию не выразишь.
– Выразите в десяти словах, – снизошел лауреат.
Меня такой прокурорский тон уже начал злить, а он продолжает:
– Что делаете для будущего?
* * *
Знал бы он, какое будущее нас ждет и какую книгу я о нем напишу. «Гений первого плевка».
* * *
Ноябрь 1970 г.
Мишка Фоменко пишет из Равалпинди: «Этому «фую» – как он придумал в «Иване Денисовиче» – здешние газеты отводят передовицы и сравнивают его с Толстым, с Данте. И гадают, как ему вручат 78 тыс. долларов Нобел. премии, как он отпразднует это в кругу друзей на даче Ростроповича».
Господи, даже в Пакистане! Ну, какое им-то до этого дело?
* * *
3.XII.70, четверг
Катя растет большой ябедой. Стоит бабке на нее прикрикнуть, как она бежит ко мне: «Папа! Папа!» Стоит мне ее шлепнуть, бежит к Тане: «Мама! Мама!» Таня ее приструнит, бежит к бабке: «Баба! Баба!»