Быстрым темпом умываюсь, чищу зубы, надеваю единственные джинсы из моего гардероба, белую футболку, кроссовки и пулей вылетаю из дома. Уже у остановки на стенде стекла замечаю, что моя голова похожа на гнездо кукушки. Руками приглаживая волосы, стягиваю с кисти резинку и делаю хвост. Наконец приезжает нужный троллейбус, пока доехали черепашьей ездой до пункта назначения, я извелась вся от тревоги и неизвестности. Что бы ни случилось, самое главное это, Никита-здоровый и живой, а остальное можно пережить, вытерпеть. Ведь нет ничего такого, что можно не выдержать. Мой братик, единственный родной человек, больше у меня никого нет. Где родители? Не знаю. Нас подкинули в дом малютки шестимесячными. Мы-близнецы. Но как написано в свидетельстве о рождении я-старшая сестра на пять минут. Вместе мы прошли многое: детдом, побои, голод, как говорится, огонь и медные трубы. Так что, трудности мы проживали с лёгкостью и улыбкой на лице. Достигшие полного совершеннолетия, каждый из нас поклялся и дальше помогать, защищать, поддерживать в тяжелую минуту друг друга. Предстояло нелегкое испытание, выжить, встать на ноги за пределами стен детского интерната. Но об этом потом.
Пройдя дежурную охрану, поднимаюсь на нужный этаж. Встав у кабинета дверей, мне до жути захотелось развернуться и убежать. Мои внутренние инстинкты говорят, переступив ногой деревянный порог, всё тут же изменится. Прежнего ничего не останется. Лишь воспоминания, которые будут отдавать горечью.
Однако я упрямо верю, все будет хорошо. Мы с братиком обязательно справимся. Скорее всего, произошло какое-то недоразумение или что-то перепутали. Никита не виновен. Он мухи не обидит. Глупышка. Наивная девочка. Дура. Я даже не представляла, что припасла для меня судьба. Через какие испытания придется проходить. Как будут ломать медленно и с расстановкой, испепелят душу не дав шанса.
Тихий стук в дверь оглушает, ледяными пальцами открываю её, не дождавшись ответа. Вхожу в мрачный кабинет, пропитанный дымом сигарет, отвлекаю человека, сидящего за столом, от писанины. Меня встречает острый взгляд зелёных глаз, парализующий конечности. Истуканом встала, как вкопанная у входного проема.
— М‐можно? — наконец выдавливаю из себя.
— Проходите. Морозова Екатерина?
— Да, это я. — Проходите. Не стойте у порога. Присаживайтесь. — нахмурив брови продолжает что-то записывать хозяин кабинета, забыв о моем существовании.