— Скажите, где мой брат? — срываюсь после бесконечно долгих минут молчания, невыносимая неизвестность давит.
— Тшш! — прикладывает палец к губам, не отрывая взгляда от листков бумаги, усердно работая.
Не чувствуя ног, прохожу вглубь помещения, опускаю пятую точку на стул и замираю в ожидании реальности.
Темноволосый мужчина с аккуратной стрижкой, приблизительно средних лет выглядел внушительным и большим, словно высеченная глыба из камня. Рукава серой рубашки закатаны до локтей. Лицо очерчено крупным носом, широкий подбородок, лоб с горизонтальными полосами от лёгких морщин, плотно сжатые губы, миндалевидные глаза посажены глубоко. Молча слежу за его крепкой ладонью, держащую письменную ручку, боюсь предположить, что будет, если даст по голове, то мало не покажется. В тишине кабинета слышно лишь как тикают часы, каждая проведенная минута удавкой затягивает горло. Ерзаю. Спокойствие, Екатерина, сохраняй спокойствие. Это что, психологический трюк такой? Свести с ума еще до начала разговора. Если так, то у них прекрасно получается, так как от неизвестности, что с моим братиком, моя нервная система даст сбой. Нервно кусаю губы, внутреннюю часть щеки. Никогда не любила государственных чиновников, службу опеки и прочих правоохранительных органов. Их странное поведение, бездушные разговоры, брезгливые взгляды походили на одолжение, что дарят тебе свое бесценное время, чувствуешь себя ненужным отребьем, мусором, чураются при виде таких, как я. Наконец, оторвавшись от листка бумаги, человек напротив цепким взглядом начинает рассматривать меня, сложив руки перед собой.
— Как я уже и представился вам ранее, моя фамилия — Матвеев Николай Анатольевич. На данный момент против вашего брата возбуждено уголовное дело по нескольким пунктам и, конкретно, их я буду вести и расследовать. — что за бред несет этот человек? Мысли роем меняются одна за другой. — Морозов Никита Сергеевич обвиняется по статье 105, 131, 111 УК Российской Федерации, — произносит бесцветным тоном полицейский, не разрывая зрительного контакта. Я ничего не понимаю из услышанного. Во рту все пересохло.
— Извините, а можно поподробнее? В чем именно его обвиняют? — произношу, еле шевеля губами. Шок, вот что я чувствовала сейчас.
— Покушение на убийство человека, изнасилование проще говоря!