На второй тир, как и хотел, пустил выбор из римских легионов и
греко-македонских фаланг. Здесь проблем не было вообще, без особых
усилий прописал по пять рангов и закрыл тему.
Третьим тиром поставил кентавров, отобрав у них типичный для
геройских игр лук и дав двуручники. Здесь получилось всего три
ранга, для баланса.
В четвёртый тир я исчерпывающе запихнул все магические
возможности замка, привязав его к богам. Дескать, хотите лечение —
пожалуйста, вот вам асклепийцы; жаждите громов и молний — держите
юпитерцев; нужна природа — получайте деметрийцев. И всё в таком
духе.
Пятым тиром стали живые статуи. Первоначальная вскользь
продуманная мысль так захватила меня, что я не смог от неё
отказаться. В итоге получилось четыре грейда, от известняка через
гранит и базальт до мрамора. Понятия не имею, делали ли греки с
римлянами статуи из гранита и базальта, но пусть будет, там уж
разберутся что с этим делать.
Шестым и седьмым тирами я добавил в замок немного египетскости.
И если седьмой тир с самого начала был занят сфинксами, то над
шестым я долго сопротивлялся. Чем больше я думал над идеей с
превращением в юнитов Анубиса, Гора и Сета, тем меньше она мне
нравилась. Но так как я не придумал ничего лучше, а время конкурса
поджимало — уже послезавтра в десять утра по гринвичскому времени
приём вариантов закончится — пришлось добавить именно их и не
выпендриваться.
Общий баланс тиров получился неидеальным, тем более, что во всех
трёх столпах фракции ещё есть что им привнести в замок, но думать
над цифрами и усовершенствованиями уже не моя работа. Поэтому,
собравшись с силами, я отправил заявку на конкурс. И кто вообще
дёрнул меня участвовать?
— Лорд, разрешите присесть? — раздался сверху голос
инженера.
— Садись, — вздохнул я. — Расскажешь что-нибудь интересное?
— Для начала хотел спросить, для чего нужно было устраивать
переполох в Молоте, призывать рыки различных тональностей, лить
красно-коричневый свет на бедный росток, заставлять его, как в
эльфийских сказках, расти до небес за считанные секунды, сдёргивать
с места всех фей, вешать им на лица восторженно-боязливые выражения
и после всего этого сидеть и смотреть на одинокую букашку, медленно
ползущую по травинке по своим делам?
— Откуда ты знаешь эльфийские сказки? — тупо спросил я,
продолжая, как и сказал Ирсинд, рассматривать асханского
муравья.