- Возьми мой...
- Ой, а я и не подумала... – соседка сдернула со стула платок, и вся аккуратно сложенная на нем одежда царевны упала на пол. – Ой!
- А кто меня раздел?
- Я раздела. А принес Хряк. Ой, Змей, то есть... Ты где была-то? – Лилия перешла на шепот. – Я и не знала что подумать. Ты вся бледная, словно утопленник, он красный от натуги.
– Не помню, – Стелла села. Босые ноги, высунувшиеся из-под одеяла, тут же озябли. – Совсем ничего не помню...
- Ну и ладно, - соседка махнула рукой. – Раз никто из монахинь со стонами и слезами вокруг не бегает, значит, ничего ужасного не случилось. Правда, как только тебя притащили, к нам в комнату настоятельница заявилась. Ага. Сама. Грозная такая, хмурая. Хряка погнала прочь. Глаза твои пальцами раздвинула, а как что-то в них разглядела, брови еще крепче у носа сомкнула, головой покачала и сказала, чтобы не тревожили. Я и не тревожила, пока не началось...
- Сколько я... м-м-м... спала?
- Да, считай, сутки. Мы уже и поужинали, и позавтракали, и на обед сходили. И тебе, вот, припасли. Остыло, должно быть.
На столе стояла миска с торчащей из нее ложкой, рядом лежала краюха хлеба.
В дверь кто-то поскребся.
- Кто это? - царевна испуганно натянула одеяло до носа.
- Хряк. Я уже и сердилась, и ногами топала, а он все равно под дверью околачивается. Настырный какой, - Лилия торопливо накинула на голову платок, сунула нос в приоткрывшуюся щель. – Чего тебе?
Там что-то пробурчали.
- Давай! – зашептала в ответ соседка. - Все-все. Иди. Да, хорошо ей. Сейчас вот поест и еще лучше станет.
Вернулась с корзинкой, из которой торчало горлышко бутылки из зеленого стекла, поверх тряпицы лежала сдобная булка, добро посыпанная маком, а рядом красовались восковыми боками два яблока.
- И где же это он такое богатство раздобыл? – Лилия сноровисто извлекла бутылку, выдернула пробку, поднесла к носу и разочарованно протянула: – Фи, молоко. Хорошо хоть теплое.
Чашки в комнате не нашлось, поэтому царевна впервые в жизни пила из бутылки. Жадно жевала булку, совсем не обращая внимания на то, что молочные струйки портили и без того несвежую нижнюю рубашку.
Лилия сидела напротив, вздыхала и вертела в руках батистовый платочек с кружевной отделкой, только что обнаруженный ею на дне корзинки. Поймав печальный взгляд, Стелла, которую тканевой подарок нисколько не удивил (видела платочки и поинтереснее), жевать прекратила и только сейчас осознала, что поступила плохо - следовало бы поделиться сдобой с подругой, которая заботилась о ней всю ночь.