А что я чувствовал?
Необходимость рассмотреть шрам на груди? Не то чтобы я хотел.
Мне нравилось разглядывать Хильду, воспринимая ее как античное
изваяние амазонки, лихой наездницы. Как Венеру Милосскую. Как
несуществующую серебряную статую Таис Афинской.
Но думать о том, что мне судьба обнять эту женщину, взять ее в
жены или даже просто украсть — вот этого мне не хотелось.
Кен достал айфон и аккуратно отстроил зум. Сделал пару
фотографий.
— Все всё рассмотрели, можно больше не сидеть?
— Да, пора, — Кощей решил прихватить барьер с собой и снял его
только за углом мужского общежития. Нас ожидал долгий вечер по уши
в обсуждениях.
— Мужики, — не выдержал инкуб по дороге, — а вы оба чего такие
спокойные? Мы вообще-то за голыми девушками подглядывали. В
душе.
Кощей Кощеевич даже не задумывался над ответом.
— Кен-кун, у меня восемь жен и без счету любовниц.
— А у меня, соответственно, шесть теток, семь сестер, куча
двоюродных, — подключился я. — И периодически кто-то из них бегает
по дому без лифчика. Ты нас чем удивлять собирался?
Инкуб окончательно потерял самообладание.
— Мужики, отсыпьте, а?
Мы сели за столом. Я лишний раз благословил коллекцию складных
стульев, которую оставил мне предыдущий жилец. Кактус на
подоконнике изображал четвертого участника собрания. Надеюсь, он
мужского пола и от наших разговоров не покраснеет.
— Смотрите на грудную клетку вашей валькирии, — Кен достал айфон
и развернул фотографию. — Анатомия мышц в этом месте никак не
нарушена, кости ровные, надкостницы не выпирают, мечевидный
отросток не деформирован...
Мы смотрели на него, а не на фотографию.
— Что? Я в медицинский готовлюсь!
— Ааааа, — выдохнули мы.
— Так вот. Травмы на этом месте не было. Однозначно. Пятно, —
Кен очертил пальцами форму, — скорее всего, родимое. Странного
цвета, согласен. Но оно явно пигментированное. Они бывают чуть
рельефными, это в рамках нормы.
Батя с такой силой хлопнул себя по лбу, что кактус
вздрогнул.
— Я всё это время думал, что валькирия — фигура речи! Как ее
фамилия, Свейсдоттир?
Мы подтвердили.
— Три баклана, вот мы кто. Ваша Хильда — второе поколение. Ее
мать, Свейс, из первого поколения. Знаете, что такое валькирия?
— Мы сейчас знаем, что ничего не знаем, — процитировали мы
классика.
— Это порождение мудрости Одина от смертной женщины. Грубо
говоря, Один страшился конечности существования и поэтому решил
оставить что-то после себя. Девять штук девок ему родила одна
женщина, и еще около трех десятков появились чуть позже. Они
унаследовали настрой своего воинственного отца, а главное — все
несли на себе родимое пятно. О первом известно из легенд, второе же
скорее слухи, но я склонен им верить. То, что мы считали колотой
раной, в каком-то смысле она и есть: это отметка копья Одина, но не
травматическая, а как принадлежность к роду.