Точно напротив на расстоянии примерно десяти метров открылось соседское окно, и оттуда выглянула девушка.
– Привет, сигаретой не угостишь? – робко спросила она.
– Боюсь, что я не доброшу, – ответил я.
Она было одета в безразмерную рубашку в красную клетку на голое тело. Возможно, там была какая-то еще одежда, но верить в это мне не хотелось. Длинные прямые коричневые волосы ниже пояса и удивительный голос.
– Может, спустишься во двор, если несложно, и я спущусь, курить хочется, а дома все закончилось, – предложила она.
– Две минуты.
Я бросил сигарету в окно и побежал вниз.
Когда я докурил пятую, прошло почти полчаса, во дворе было так же тихо, ко мне никто не вышел, даже кот, которого я звал, так и не вылез из-под машины. Я поднялся снова в кабинет, ее окно было закрыто и зашторено.
«Молоко, молоко», – два раза вполголоса сказал я и потянулся.
Денег не осталось совсем, а голова уже начинала болеть, вопрос о работе отпал сам собой. В такой ситуации единственный выход – это выпить еще. Потому что иначе утра ты не дождешься, ляжешь спать часов в семь вечера и, проснувшись ночью, будешь умирать от тоски. Но самое страшное наступит немного позже – пожирающее и опустошающее все нутро чувство вины. Оно не даст тебе уснуть, не даст сил встать с кровати, не даст тебе позвонить друзьям. Ты будешь лежать и до утра смотреть телемагазин. Единственное, что тебе останется ждать, – когда остынет вскипяченный чайник, чтобы попить.
Обычно Максим никогда не писал sms, предпочитая звонить. Но не в этот раз. «Зайди ко мне, дело есть», – написал он, и я сразу подумал, что для молочников еще ничего не сделано.
Я постучал три раза и открыл дверь. Максим сидел за столом и курил. Пепел он стряхивал в большую хрустальную вазу.
– Мне по молоку еще час нужен.
– Да подожди. Садись. Тут видишь, какая штука получилась. У молочников наших пожар случился на производстве. Только что звонили, сказали: проект замораживаем и по новой упаковке, и по рекламе. Продавать-то нечего теперь, – он улыбнулся. – Но хорошего тут мало. Когда они теперь все там починят и починят ли, это вопрос. А я жене только машину взял новую в кредит, – сказал Максим и достал бутылку коньяка.
– Ты ведь коньяк пьешь?
Я кивнул. На самом деле на такие вопросы я кивал почти всегда. Мне повезло: всегда, когда кто-то спрашивал, пью ли я это, – это был дорогой алкоголь. Это про дешевый не спрашивают, пьешь ли ты это, а про дорогой спрашивают всегда.