– Ах, вот в чём дело! – воскликнул, осенённый внезапной догадкой сын Ратибора, выслушав ответ Черномазика.– Я понял, почему цепь колдуна… как его? Ма-ар? Что ж за имена у них? – язык вывернешь!.. Почему она знакомой мне показалась. Она ж чем-то на мою похожа! Правда, та железная. Но зачем ему две? Как он сказал: «Две уже будет»?.. Уже…
– Да ладно тебе, хватит потолок лампадить13, – отмахнулся домовой.– По ходу разберёмся.
Коротая время беседой (причём домовик, рискуя получить пару щелчков по мохнатому лбу, постоянно – шутливыми подначками – испытывал терпение молодого князя), странники углубились в лес, который с каждым шагом становился всё гуще и гуще. И наконец, загустел так, что Ветролёт с трудом протискивался, по исчезающей в чаще, тропе. Отчего Святополку время от времени приходилось спешиваться, чтоб, орудуя мечом, расчищать путь.
– 2 —
Часам к одиннадцати (как определил молодой витязь по едва видневшемуся меж густых ветвей солнцу), путники с облегчением обнаружили, что лес становится реже. А ещё через пару минут деревья совсем расступились, и они с радостью выбрались из хитросплетения стволов, корней и листьев, оказавшись на берегу довольно большого круглого озера, что раскинулось в центре такой же круглой поляны. Ничуть не кривя душой, князь вознёс молитву богам и подошёл к воде.
– А я это место знаю, – оглядевшись, произнёс домовой. – Это озеро Вэрэнзер. Вода в нём сладкая-я… – он закатил глаза, – и чиста необыкновенно.
Не успел он проговорить, как озеро забурлило, вспенилось, и на берег, фыркая и отряхиваясь, выскочил гигантский чёрный зверь.
– Медведь! – вскричал Черномазик, опрометью взлетая на дерево.
Святополк же отбросил суму, в которой уж было начал отыскивать провизию, привстал и взметнул над головою клинок. Если нужда – так оборонимся, а зазря чудище озёрное обижать – доблесть не великая. Как рассудил – так и вышло.
Со свистом вылетела из воды огромная сеть, накрыла, оплела зверя. Тот, рыча, покатился по траве, пытаясь перегрызть верёвки и вырваться на волю. А пятеро водяных, немедля вылезших из озера (Святополк сразу же узнал их по описанию домового), подбежали к бьющемуся в ярости животному и мигом опутали широкими кожаными ремнями. И только потом, тяжело отдуваясь и беззлобно переругиваясь, заметили князя, который стоял на краю поляны, опираясь на меч, и разглядывал теперь уж водяных.