Зардѣвшися и копьями грозя,
Сомкнулася, какъ грозный полумѣсяцъ,
Вокругъ него.
– — – — – — – — – — – — – — —
Но, съ силами сбираясь, Сатана
Незыблемо, какъ Тенерифъ иль Атласъ,
Ихъ ожидалъ. Онъ словно выросталъ
И головой касался облаковъ.
Межъ перьями блистающаго шлема
Виднѣлся Ужасъ; мощная рука
Сжимала щитъ и грозное копье,
И страшныя свершились-бы дѣянья:
Не только Рай, быть можетъ, звѣздный свод,
Стихіи всѣ исчезли-бы и прахомъ
Разсѣялись отъ столкновенья ихъ, —
Когда-бъ Господь, предотвращая битву,
Своихъ Вѣсовъ не поднялъ золотыхъ,
Тамъ, гдѣ блестятъ Астрея [2] съ Скорпіономъ —
Понынѣ ихъ мы въ Небѣ созерцаемъ.
– — – — – — – — – — – — – — —
Два жребія Онъ въ чаши положилъ,
И первый былъ – побѣгъ Врага изъ плѣна,
Второй – война. И чаша поднялась
Послѣдняя съ такою быстротой,
Что Гавріилъ, увидѣвъ это, молвилъ:
– Давно уже мы знаемъ наши силы
Взаимныя. Къ чему хвалиться мощью,
Что не отъ насъ, но свыше намъ дается?
Удвоилось могущество мое,
И въ прахъ тебя могу я растоптать:
Взгляни наверхъ – и въ знаменьѣ небесномъ
Судьбу свою, что взвѣшена Всевышнимъ,
Самъ прочитай и этимъ убѣдись:
Насколько ты окажешься безсильнымъ,
Когда дерзнешь упорствовать въ борьбѣ.
И Сатана возвелъ на Небо очи;
Увидѣлъ онъ, какъ чаша поднялась, —
И съ ропотомъ невольнымъ отступилъ…
А вмѣстѣ съ нимъ бѣжала тѣнь ночная.