И его преподносит Она
Наливает его – принимаю!
Нас приветствуют трели мента!»
Эльвира шумно выдохнула и блестяще заведенными глазами вперилась в меня.
– Да-а, редкостная чушь. Видимо, с хорошего бодуна я был, если уж написал такие идиотские сопли!
Я переводил свой остекленевший взгляд с запотевшей бутылки водки на не на шутку раздухарившуюся дамочку. Нет, еще сто пятьдесят и на хаус, баиньки.
– Володь, извини, я сейчас переоденусь.
Девушка исчезла и после продолжительного шуршания, я-то успел хлопнуть еще чуть-чуть, появилась в дверном проеме. Эзопова, гордо и неописуемо голая, в отвратительном розовом пеньюаре, замерла в ожидании эффекта. У меня от водярной добавки перед глазами колесилось что-то туманное и невнятное.
– И ты до сих пор так и сидишь, милый?!
– Точно, точно, Эль, засиделся я у тебя, пора ползти домой…
Я как мог приподнялся со стула. Розовое видение слегка замельтешило и явно начало приближаться ко мне. Вдруг в моем организме что-то неожиданно запело. Я прислушался. Это был навязчивый мотивчик старой грустной песенки из далекого, далекого детства.
– Где баобабы вышли на склон, жил на поля-а не розовый слон, много веселых было в нем сил, скучную обувь он не носил…
Эльвира натруженно дышала, веера розовой распашонки оголяли уже хорошо знакомую, объемистую недевичью грудь. В голове опять предательски забубнило: – Был он снару-ужи чуть мешковат, добрые уши, ла-асковый взгляд…
Между тем чеканным солдатским шагом Эльвира подступала ко мне. В полубреду мне уже казалось, что она стремительно увеличивается в размерах, заполняя грудищами и бедрищами весь объем комнаты. Отступать было некуда. Эзопова резко махнула рукой, и, ойкнув, я почувствовал свои яйца в железном замке ее кулачка. Она потянула мою промежность резко в сторону, и, строго следуя за своими причиндалами, предательски захваченными в полон Эльвирой, я через несколько секунд облегченно свалился на кровать. Точнее, на нее, на кровати.
Вы видели, как в провинциальном цирке халтурщик-фокусник одним движением сдергивает со стола скатерть, оставляя всякие ложки-поварешки на столе? Клянусь, точно так же с меня исчезли штаны, трусы, куртка, майка.
Очнулся только через какое-то время от истошного крика. Совершенно голый я лежал на Эльвире и делал многообещающие поступательные движения поясницей. Телезвезда, задрав ноги навстречу восходящему в окне солнцу, отчаянно вопила.