– Людочка! Людочка! – громко закричал я и проснулся в слезах.
– Ты что так кричишь? – спросил кто-то невидимый с кровати Тани. Это была ее подруга Нина.
– Нина, а где Таня? – спросил, приходя в себя.
– Спит на моей кровати. Вот пришлось перебираться сюда. Ты, говорит, не опасный… Дура Танька. Забыла, что я опасная.
Я рассмеялся:
– А Боря?
– Что Боря? Он не мой идеал. Ничего у нас не получится, Толик. Он совсем не в моем вкусе.
– Нина, что мне делать?
– Ничего. Перебесится, и помиритесь, – успокоила Нина.
Когда проснулся, Нины уже не было. Вскоре пришел Боря.
– Пошли в пивбар. Отойдем после вчерашнего.
– Разве они работают так рано?
– Да уже полдень. К тому же воскресенье. Должны работать.
Мы поискали Татьяну с Ниной, но их уже нигде не было. Пивбар был полупустым, но свободных столиков не было. Куда бы ни пытались примоститься, нам объявляли, что здесь занято. Мы явно были чужими в этом пивбаре. И когда уже хотели уходить, два молодых парня, переговорив по-литовски, предложили сесть за их столик. Едва сели, у нас тут же приняли заказ.
– Откуда вы? – спросил старший, пододвигая нам по кружке пива.
– Из Москвы, – ответил я, – Спасибо. Нам сейчас принесут, – показал я на пиво.
– Пока принесут, пейте. Потом отдадите. А еще советую, закажите фасоль в горшочках. С пивом пойдет великолепно, – посоветовал он. Так и поступили.
А вскоре уже разговаривали, как старые друзья. Веселили друг друга анекдотами, обсуждали любые вопросы, включая межнациональные.
– Ты на поляка похож, – сообщил парень, – А мы поляков не любим, как и русских. Потому вас никто за свои столики не пустит. Я тоже не люблю, но надо еще и на людей смотреть. А вы ребята нормальные, – пояснил он.
А я припомнил эпизод в первый день нашего пребывания в Каунасе… Мы подошли к газетному киоску. Нас интересовали открытки и путеводитель по городу. Киоскер, пожилой мужчина, едва заслышав русскую речь, отвернулся и стал наводить порядок в своем хозяйстве.
– Можно посмотреть путеводитель? – попросила Татьяна.
– Не понимаю по-русски, – сердито ответил киоскер и снова отвернулся, явно не желая нас обслуживать.
– Шпрэхен зи дойч? – экспромтом подключился я, даже не представляя, что говорить дальше. Ведь немецкий я давным-давно позабыл, изучая английский. «Надо было спросить по-английски», – мелькнула запоздалая мысль.