– Работа, работа… Платили бы еще за такую работу, а то пашешь, пашешь, а получаешь, как наш монтажник третьего разряда, – ворчала жена. Спрашивать, кто приходил, уже расхотелось. Какая разница. Надо будет, скажет, подумал и не ошибся, – Сашка приходил, – наконец выложила она новость.
– Дудеев? – обрадовался я неожиданному приезду друга.
– Почему Дудеев?.. Саша Бондарь. Он же твой друг, – ответила Татьяна. Я промолчал…
Был когда-то другом, потом приятелем, а вот кто сейчас, после того, как не стало моей Королевы? «И не друг, и не враг, а так», – вдруг ясно возникли в памяти слова Высоцкого. Как точно сказано. Вот это поэт! Жаль все-таки, что мы с Дудеевым упустили возможность познакомиться с ним ближе.
Сколько же я сам упустил их, этих самых возможностей. Сплошные потери. А теперь вот Валечка Кузнецова. Именно Кузнецова. Язык не поворачивается называть ее по фамилии мужа. Так что пусть отныне станет для меня Валечкой Кузнецовой – Кузнечиком, как звали ее школьные подружки.
Вот и год прошел, как нет тебя на свете, мой миленький Кузнечик, а я почти ежедневно, лишь закрою глаза и отвлекусь от суеты повседневности, так и вижу твои реснички в слезинках и слышу твои прощальные слова, полные тревожного предчувствия: «Я не выдержу все это еще раз, Толик. Я боюсь».
Чего же ты так боялась, Валечка, что тебя не остановил даже страх смерти? Как же мне понять тебя, чтобы не мучили угрызения совести, что я сделал что-то не так, когда ты искала у меня защиты и не нашла ее?.. Ведь вполне очевидно, что тогда ночью ты пришла именно ко мне, пусть не в здравом уме, но зато с твердым решением уйти от мужа. А чем ответил тебе я?..
А что еще я мог сделать в той двусмысленной ситуации? Ведь я сразу понял, что ты не в себе. Но ты была так счастлива, потому что после стольких лет приняла непростое для себя решение. Осознавала ли ты его до конца? Думаю, даже несмотря на болезнь, да… Вот только я осознал все слишком поздно, потому что видел в тебе не женщину, освободившуюся от липких семейных пут, а тяжело больного человека, нуждающегося в помощи психиатра…
Ты возбужденно говорила, шутила, вовсю звенел твой смех-колокольчик, распугивая ночную тишину. И было трудно понять, где балагуришь ты, а где вещает твоя болезнь. С радостной улыбкой ты вдруг сообщила мне, что дни твои сочтены и твоя смерть неизбежна… Чья смерть?.. Я с удивлением смотрел на тебя – женщину в расцвете зрелой красоты, сияющей светом любви, обращенным ко мне, своему избраннику – и не верил, не мог поверить. Нелепая мысль больного человека, подумал тогда и попробовал переменить тему…