Настроение испортилось вдруг как-то враз – с того момента,
как он остановил взгляд на первом слове первого листа, захотелось
его порвать. И следующий. И каждый. Курт отвернулся к окну, глядя
на кусок крыши противоположного дома, и медленно перевел дыхание.
Если служба так убивает с первых же недель, если бумажная работа с
первого дня так выводит из себя, то, быть может, это не для него?
Или еще вживется? Или просто в аббатстве съел что-нибудь не
то?..
Невыносимо заболела голова – где-то над переносицей, словно
взяли как следует за шиворот и от души приложили о край стола. А
может, просто нездоров, решил Курт и снова взялся за чтение. Читал
он вдумчиво и внимательно, как и утром, хотя голова болела все
сильнее и внимание никак не хотело сосредотачиваться на том, на чем
было нужно. Взявшись за седьмой, последний, донос, Курт
почувствовал, что его уже начинает тошнить – не фигурально, от
долгого чтения всех этих опусов, а физически, от головной боли.
Посему вторую стопку он отодвинул в сторону, первую и третью сложил
вместе и сдвинул на дальний край стола, а сам, сбив подушку в
жесткий валик и подложив ее под затылок, улегся на постель –
как и прежде, вытянув ноги и взгромоздив их на спинку кровати.
Минуту он лежал неподвижно, глядя в потолок, потом закрыл глаза;
подушка давила, ногам не было так удобно, как утром, тошнота стала
легче, но постоянной и какой-то неизбывной, как ноющий зуб, да и
головная боль утвердилась, кажется, всерьез и надолго. Курт
переменил местами ноги, подложил руки под затылок, разворошив
подушку, чтобы сделать мягче, но поза все равно казалась неудобной,
как стояние на одной ноге с поднятыми руками (пришло как-то в
голову провести эксперимент – а сколько же реально можно
выдержать в таком положении). Даже боль над переносицей отступила
на задний план, настолько важным стало найти подходящее положение
тела в пространстве – все стало лишним, руки и ноги мешали
улечься как надо, матрас вдруг стал давить на позвоночник, а при
попытке лечь на бок – на ребра. В конце концов, поняв, что
лучше ему не станет, Курт сел на постели, упершись локтями в колени
и опустив голову на руки, потирая лоб средними пальцами и пытаясь
глубокими вдохами вернуть себе спокойствие. Если б он чуть меньше
был уверен в своих способностях читать лица определенных людей,
честное слово, решил бы, что аббат его траванул…