- Верно. Но ведь, в конце-то концов, прав оказался я,
с-согласись хоть теперь. Нет, не надо говорить, что я прав, не
подумав. Подумай. Я снова призываю здравый с-смысл. Ведь и ты, и
твоя наставница - вы убили человека, который лично вам ничего
плохого не сделал, едва не убили еще одного, а чтобы с-скрыть свое
преступление, готовы были убить и третьего. Ведь это неоспоримо,
так?
- Да...
- Так. Разве это хорошо? Это д-дурно, даже иноверцы имеют
законы, запрещающие отнимать жизнь у невинного. Ты же никак не
хотел говорить правду, п-позволить спасти едва не загубленную тобой
жизнь. И что мне оставалось делать? Я не отрицаю того, что эти
методы с-страшны, жестоки и безжалостны, но, скажи мне, о какой
жалости к преступнику может идти речь, если умирает жертва? Я
понимаю, что это почти невозможно, но все же попытайся
п-представить, что речь идет не о тебе, а о ком-то постороннем. Что
некто, например, похитил ребенка и держит его где-то, дожидаясь
условленной по особым книгам ночи, чтобы умертвить его ради своих
целей. Если этот некто не х-хочет отвечать, а в это время где-то,
неизвестно где, невинная кроха едва жива от страха? Даже если
предать казни такого человека, ребенок-то все равно погибнет -
некому будет его освободить, п-потому что никто не знает, где он
находится. Кроме обвиняемого. К-который молчит. Разве ты не
скажешь, что трижды необходимо вытаскивать из него признание
щипцами?
Снова смех, похожий на плач...
- Да... вынужден признать...
- Вот так-то.
Молчание. Напряженное. Долгое.
- Отец...
- Да?
- Вы говорили, я могу спросить, что захочу?..
- Разумеется.
Молчание...
- А если обвинение ложно?..
- Понимаю тебя... Но ведь в т-твоем случае это не так.
- Но если бы было так? Тогда вы сами убили бы невинного
человека, разве нет? Хорошо, пусть, да, я признался и повторю: я
виновен. Это уже... это уже ясно... Но откуда вам было знать, что
это так! Посмотрите вокруг - неужели вы думаете, что эти сотни,
тысячи казненных - все до единого виноваты в том, что им
приписывают?! Один только донос ничего не доказывает! И признание
под пыткой ничего не доказывает! Вчера я сознался бы даже, что убил
собственных родителей!
Молчание. Выдохся. Мало сил. И страх. Почти ужас, что -
перебрал...
- Не бойся. Ты действительно можешь г-говорить, что
угодно; я ведь обещал... Что касается тысяч - конечно, нет. Я так
не думаю.