— Говоришь, — возразил Ленца, и тот согласился:
— Ты прав, говорю. Я остался без завтрака и хочу есть.
— Ты всегда хочешь есть, Фульво. Но должен ведь даже ты
осознавать ситуации, когда о собственном чреве можно забыть хотя бы
на время.
— По крайней мере, я желаю знать, из-за чего страдаю. К
примеру, если уж откровенно, я слабо представляю, что происходит. В
том смысле — что может сделать эта ведьма такого, чего не можешь
ты?
— Лесть, звучащая как оскорбление, — покривился
Ленца. — С одной стороны, я велик и страшен, с другой —
какая-то старуха лучше меня.
— Ну, я сказал не совсем так. И тем не менее. По какому
поводу суета?
— Все по тому же. Я узнал, где сейчас находится
документ.
— Ха, — сквозь все более тяжкое пыхтение фыркнул
Фульво. — Это вдруг стало тайной? В руках германской
Инквизиции, это знаю даже я, хотя и не введен в курс всех дел.
— Именно поэтому — сообщаю тебе новость: нет, Фульво. Уже
нет. Я немало сил потратил на то, чтобы узнать это достоверно, и не
только сил.
— Защита?
— Немецкие конгрегаты, или кто там у них отвечает за эту
сферу, свое дело знают, — недовольно откликнулся Ленца, на миг
обернувшись. — Я не мог пробиться довольно долго.
— Но пробился же?
— Пробился. Только когда совершилась сама передача
документа.
— То есть, — подытожил Фульво, — они его не
прошляпили, а кому-то вручили сами… И кому?
— Догадайся, — предложил Ленца, и за спиной ненадолго
воцарилось задумчивое молчание.
— Да брось ты, — нерешительно и недоверчиво произнес
приятель. — Не может быть.
— Как видишь — может. Он тоже был удивлен.
— Да немецкие конгрегаты не доверят этой кукле подсвечник
из церкви в глухой деревне.
— Как видишь — доверили кое-что серьезней. Из каких
соображений, с какими целями и планами, почему — этого я не знаю.
Да, собственно, и не мое это дело, строить предположения. Мне было
сказано узнать, и я узнал; о прочем пусть он думает сам.
— Но узнал, как я понимаю, не все, что требовалось.
— Мне не известно точное местоположение документа. Я знаю,
у кого он, знаю где, но не знаю, грубо так скажем, в каком именно
сундуке.
— Так ведь это немудреное дело; проще простого, —
возразил Фульво и, когда Ленца обернулся снова, уточнил: — Ну,
для тебя.
— И я полагал так же, — неохотно признал Ленца, снова
уставившись себе под ноги. — Однако меня уложили, не дав даже
и сунуться как следует. И, замечу тебе, отправленные мною духи —
это был не второсортный материал. Это были хорошие, годные
духи.