Мои глаза метнулись на Ксюшу. Она явно не захочет дружить с моими друзьями. Они съедят ее заживо, а я не могу позволить снова причинить ей боль.
— Еще нет. Я дал ей время освоиться.
Мои слова звучат невнятно, и я знаю, что выдаю себя, но какое мне дело. Он уже давно разочаровался во мне, я позор рода Титовых.
— Ты опять бухой? — голос отца становится убийственным, и прежде чем я успеваю ответить, он снова начинает говорить. — Я попросил тебя сделать сущую мелочь, а вместо этого ты нажрался.
Я закатываю глаза, зная, что сейчас будет лекция, но мне так не хочется ее слушать. Это лишь подтолкнет меня пить еще больше, а мне нужно протрезветь, если я хочу быть полезным для Ксюши.
— Мне нужно идти...
Повышаю я голос, позволяя раздражению взять верх, прежде чем повесить трубку
— Мне жаль, что так вышло сегодня утром, — говорю я, засовывая телефон обратно в карман. — Не могла бы ты что-нибудь съесть? Можешь не выходить из комнаты, если не хочешь.
Она даже не смотрит на меня, ее глаза устремлены в пол, она пытается избежать моего взгляда любой ценой.
— Хорошо, поем в комнате, пока буду готовиться к учебе, а потом я планировала лечь спать пораньше, — говорит она, указывая на какие-то бумаги на кровати, которые я только сейчас заметил.
— Хорошо... Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.
Я пытаюсь скрыть свое разочарование, но не думаю, что у меня это хорошо получается. Я просто злюсь. Злюсь на Вику, на отца, на себя, но больше всего на того, кто обидел Ксюшу. Я не хочу добиваться от нее ответов, но они мне нужны, необходимы.
Я выхожу из ее комнаты и топаю вниз за новой бутылкой виски. Когда я возвращаюсь наверх, то обнаруживаю, что дверь снова закрыта и у меня даже нет сомнений, что на замок. Тяжело вздохнув, я желаю избавиться от напряжения, пульсирующего в моем теле.
Я включаю свет в коридоре, прежде чем пройти в свою спальню и опуститься на кровать, так же я оставляю дверь в комнату открытой. Я не спал с открытой дверью и включенным светом с самого детства, но я хочу быть уверенным, что услышу Ксюшу, если она выйдет.
Расслабляясь на кровати, я открываю бутылку виски, которую держу в руке. Затем подношу ее к губам и пью прямо из горлышка. Через некоторое время я начинаю засыпать, алкоголь делает свое дело, заглушая тревожную боль. Мои глаза закрываются, мысли о Ксюше и воспоминания о матери мелькают в моей голове, пока темнота, наконец, не побеждает.