И отчего ворота частокола приотворены? Вывалившееся бревно,
служившее засовом, явно вытащили деревенские, и оно успело полежать
достаточно долго, чтобы слегка погрузиться в вытоптанную землю
после нескольких дождей. Следы от костра довольно таки застарелые,
и каких-либо следов на земле не видно, быть может, днём что-нибудь
я бы заметил.
Моё тело напряглось, в руках материализовались мечи, двигаюсь
сквозь деревню, готовый к внезапной угрозе из каждого двора.
Фантазия уже нарисовала картину, в которой изо всех изб на меня
бредут бывшие деревенские обитатели в виде восставшей нежити или
тех же вурдалаков, гонимых невидимым для меня вампиром,
скрывающимся на безопасном расстоянии. Но лишь мёртвая тишина, и
даже качающиеся от редких ветерков калитки не издают ни малейшего
звука, от этого выглядя более зловеще, нежели был бы от них хоть
какой скрип. Подворья не выглядят брошенными, но на них нет ни
живых, ни мёртвых, двери заперты, окна заколочены.
Не бывает деревни без скотины и птицы, и если и их нет, как и
деревенских, то либо вся деревня вымерла, либо её вырезали целиком.
В первом случае должен был бы присутствовать смрадный запах
стервятины, во втором должны были бы найтись соответствующие
свидетельства. Но от этого легче не становится, уж лучше бы пошли
бы местные во всей своей красе, проявляя своё гостеприимство –
неопределённость хуже всего. Заходить и проверять дома и сарая не
стал, не найдя чего-нибудь похожего на лавку, и не желая дальше
идти и оборачиваться, достал свиток телепорта и активировал. Благо,
дальность как раз доставала до следующей деревушки, уже привычно
растворяя в тумане перемещения эту и вспышкой перенося в точку
назначения.
- Твою мать!
Кислая пепельная взвесь ворвалась в горло вместе с удушающим
дымом, накладывая дебаф снижения параметров на 10% и вынуждая тут
же закашляться в припадке. Пламя самопроизвольно обняло, пытаясь
защитить, но то, что уже сожжено, дважды не сгорает.
Ветер предательски обходил деревню стороной, поэтому исходящий
от тлеющих останков от чего-то тяжёлый дым стелился по земле, и
пепельная взвесь обволакивала удушающей густой пеленой, в которой
чернели закоптившиеся печи на месте сожжённых дотла подворий.
Каждое дыхание давалось с трудом, врывающиеся частицы взвеси
вызывали новые спазмы, принуждая сгибаться от кашля, запах палёного
мяса провоцировал иные рефлексы, подстёгиваемые разыгравшейся
фантазией.