От чего я об этом вновь задумался? Да всё из-за этих самых
деревень и окрестностей, ну и очередного Прорыва, что возник далеко
позади примерно в тех местах, где были города. Вот и стал полагать,
что система создаёт подобные по масштабам события именно в местах
скопления игроков, рационально считая, что мне подобного здесь не
надо, и с меня хватит сожжённых деревень и непонятных монстров. От
оных, кстати, я сбежал на четырёх лапах, как-то совсем забыл, что
могу оборачиваться волоколаком, так бы можно было в прошлом Прорыве
опыта набить побольше, но да ладно.
Под утро, наслаждаясь подзабытом чувством свободы, я добежал до
территорий, на которых встретились обычные мобы. Появились
миролюбивые животные, птицы запели в кронах деревьев и среди
кустарников, солнце принялось согревать своими ласковыми
лучами.
Ближе к полудню я добрался до деревни у границы, открытой у меня
карты и отмеченной маркером задания. Памятная первая деревня
осталась в стороне, примерно в четырёх днях волчьего бега
юго-западнее. Хотя, это было до открытия земель, а сейчас там
совершенно другая деревушка с другими неписями. А в этой всё в
порядке, к моему облегчению.
Шаблонно огороженная бревенчатым частоколом с вышками по краям
деревня расположилась прямиком на пологом склоне-берегу реки.
Несколько десятков подворий с бревенчатыми избами, как и положено,
сараями да заборами. Местный неписи вовсю имитировали деревенскую
жизнь, занимаясь повседневными делами и выполняя свои роли. Хоть
сейчас срисовывай с них картину или же снимай фактуры для
документального или художественного фильма о Руси. Правда,
кое-какие элементы в архитектуре могут не соответствовать
историческим фактам, но кто это определит, и кому об этом
задумываться?
Я загодя перевоплотился в человеческий облик, став вновь
выглядеть местным воином и направившись к воротам, что были
распахнуты, оставаясь под пристальным приглядом мужичков. Их то и
дело отвлекала ребятня, носившаяся по улочкам, через ворота и
обратно, провоцируя защитников деревенской крепости, каждый раз
извергающих изрядную брань. А на берегу в отдалении от деревни и
пасущегося неподалёку деревенского скота десяток мальчуганов со
стариками сидели тихо у воды со снастями, вот им я позавидовал
жуткой завистью.
Женщины, собиравшие подсохшую траву в снопы, ненадолго обратили
на меня взоры и продолжили заниматься своим делом. Я вдруг
расслышал младенческий плач и, было, напрягшись, расслабился и
улыбнулся, когда одна из женщин подскочила к стоявшему рядом снопу,
присела и прижала к груди небольшой свёрток.