– А почему Джек?
– Ну Жека – Джек – какая на фиг разница? Может, поедем домой, ты не устала? – Он внимательно посмотрел ей в глаза, и Марина поняла, о чем он думает.
– Да, родной, поедем.
В эту ночь впервые за долгое время они были близки, занимались любовью, вспоминая все, что было у них раньше. Хохол обезумел от страсти, и Коваль улетала от его прикосновений, выгибалась в его руках, закрыв глаза и закусив губу. Ей уже давно не было так хорошо. Женька же, бережно касаясь татуированными руками ее кожи, старался продлить каждый миг, каждую секунду. Он целовал ее полуприкрытые глаза, прихватывал зубами мочку уха с топазовой серьгой и вздрагивал от наслаждения, слыша, как с ее губ срываются чуть хрипловатые стоны.
– Дай мне поцеловать тебя… – попросила она, когда Хохол снова перевернул ее на живот и начал поглаживать спину. – Я забыла твой вкус…
– Иди сюда… – он лег на спину, и Марина, повернувшись, коснулась его губ и застонала:
– Го-осподи, родной… как давно все это было…
– Я так тебя люблю, Маринка…
– Женька… как ты решился провернуть такое? В смысле – увезти меня в Англию, а?
Хохол тяжело вздохнул, обнял Марину, прижав к своему боку:
– Котенок, я не хотел, чтобы ты знала правду, но… ты только не сердись, обещаешь? В общем, мне пришлось сделать одну вещь…
– Ну, говори, не мнись, – подстегнула она, касаясь губами его груди.
– В общем… похоронили мы тебя, котенок… – вздохнул Хохол, и его руки, обнимавшие Марину, дрогнули. – Похоронили рядом с Малышом, и никто не знает, что ты жива, только Ветка, Мышка и Вилли, он труп гримировал… Ты… ты смеешься?! – Он не поверил себе, отстранил Марину и удивленно уставился в ее смеющееся лицо.
– А что мне делать, по-твоему? – вытирая заслезившиеся глаза, проговорила Коваль. – Думаю, что ваших слез вполне хватило, чтобы сделать церемонию траурной. Наконец-то меня похоронили, и весь город вздохнул с облегчением! О-о-о! Это лучшая новость за последнее время!
Она снова залилась смехом, откинувшись на подушки, а Хохол покачал головой:
– Ты рехнулась…
– И что – от этого ты любишь меня меньше, родной?
– Конечно нет, зачем ерунду говоришь? Если бы ты знала, как мне было без тебя…
– Остановись – я не люблю слабых мужиков, – со смехом закрыла его рот ладонью Марина. – Я люблю грубых, жестоких мужланов…
Хохол легко перевернул ее и навалился сверху, целуя: