Она смотрела на меня мгновение, за которое ее лицо и поза вновь стали уверенными, непоколебимыми. Какую-то часть меня возвращение привычного состояния напарницы успокоило, уняв гнев, но все же осадок остался.
— Если хочешь распластаться на полу лицом вниз и привлечь внимание, то прошу.
— Какая же ты жестокая. — укорил, наклоняясь к ней.
На миг взгляд Раженской метнулся в сторону, а потом она отодвинула свой стул, оставив на столике монеты, схватила мою руку и словно главная в нашем тандеме повела прочь.
Неосознанно мои пальцы переплелись с ее, и мы обожгли друг друга холодом и жаром. Браслет на запястье отяжелел, красная нить налилась алым. Что ж, еще несколько прикосновений, и спокойная ночь мне обеспечена…
Мы вышли не через главный вход, а запасной, что вел в узкий проулок между домами. От стены одного здания до другого было около двух метров, не больше.
***
Клара
Я и сама не заметила, как взяла Дарлинга за руку. Мысли занимало лишь то, что нам скорее надо покинуть кафе. На благоразумие Макса я не полагалась, поэтому пришлось действовать самой.
Но, выйдя на улицу, в полутьму, словно существующую отдельно от мира, где в просвете между домами как в портале раскинулся остальной город, я занервничала. Никогда раньше не волновалась в присутствии Дарлинга, но за последние несколько дней уже не раз чувствовала неловкость.
По коже пробежали мурашки, заставляя предательски опустить голову и сосредоточиться на наших сплетенных в замок пальцах. Держаться вот так было приятно — моя маленькая ладошка утопала в его, и в то же время мы так крепко вцепились друг в друга, будто пытались отсрочить момент расставания.
Что за нелепые мысли лезут в мою голову?
— Они нас не заметили? — лишь бы прервать тишину произнесла я.
Раздался тихий стрекот, и иллюзия на Дарлинге померкла и растворилась. Его лицо было напряжено, на скулах играли желваки. Злится?
— Не знаю. Но мы можем сходить проверить, — холодно предложил он.
— Хватит. Ты специально хочешь все испортить? — Я запуталась, не понимая, насколько серьезны его угрозы. Он словно сам действовал на эмоциях, что казалось невозможным. — Пытаешься насолить мне, унизить? Ведь именно этого ты всегда желал? Почему мы не можем просто быть напарниками?!
Я вырвала свою руку и отвернулась. Сложив руки на груди, обняла себя. В горле стоял комок. Вместо того чтобы полностью посвятить себя заданию, мы постоянно выясняли отношения. Хотя это происходило так естественно, что практически не мешало делу.