- Опять вранье, - я порвал на кусочки газетный лист. – У нас в
воскресенье нет вечернего спектакля, только дневной. Ладно. Всё что
не делается - всё к лучшему. Главное я вижу, вы здоровы, совесть
вас не мучает. Поставите что-то в настоящем театре, позовите на
премьеру. Хоть одним глазком гляну, на что вы нас променяли. А
впрочем, не стоит. Не люблю театр, мне в реальной жизни разных
артистов вот так хватает, - я поднял ладонь выше головы. –
Настоящий мастер никогда и ничего не боится. Если театр закроют, то
его нужно открыть пусть и с другого входа.
Я развернулся и захлопнул дверь прямо перед лицом Семёна
Викторовича, который что-то пытался возразить, но не находил нужных
слов. А мне ждать нужных слов было некогда.
В здании ВЦСПС на Ленинском проспекте я уже примелькался.
Весёлый дедушка на проходной, когда я показывал свой паспорт,
просто махнул рукой. Что означало: «Топай, давай и без тебя работы
хватает». Перед кабинетом, где устраивала заседание Федерация
хоккея с шайбой и хоккея с мячом уже толпились люди. Самый высокий
по росту баскетболист Московского «Динамо» Юрий Корнеев тоже
нетерпеливо мялся с ноги на ногу.
- Привет, - я пожал здоровенную ладонь. – Как с квартирой дела?
Что говорит руководство спортивного общества?
- Просит ещё немного потерпеть, - презрительно шикнул Корней. –
Когда узнали, что ты согласен сыграть за «Динамо» в Евролиге, то
чуть до потолка не прыгали, а потом говорят, что квартир нет, и не
предвидятся в этом году.
- Ясно, генеральскому сынку дали, а баскетболиста Корнеева
послали, - я посмотрел на часы, что-то спортивное руководство
где-то задерживалось. – Скажи им, что у них всего пять дней. Маршал
Гречко лично мне звонил в ДК, дал на размышление неделю, ЦСКА тоже
хочет первую Евролигу выиграть. Через семь дней сам понимаешь, что
будет.
- Если не захочешь в ЦСКА – заставят, - усмехнулся Юра.
Наконец в коридоре началось движение, и открыли кабинет для
заседания хоккейной Федерации. Мы с Корнеевым переместились на
«камчатку» мне ещё со школы там больше заседать нравилось.
- Смотри, - я показал пальцем на мужчину с характерным носом
«картошкой», в черном пиджаке. – Это же Бобров Всеволод
Михайлович.
- Сева, - подтвердил мою догадку Корней. – Вот у него с жильём
все в порядке. Царские платы в «генеральском доме» у метро «Сокол».
Чтобы значит, генералы по первому звонку могли явиться в
Кремль.