Продавец тем временем, как фокусник,
материализовал из воздуха калькулятор, потыкал пальчиком в кнопки и
весело зачастил, путая языки:
− Хандред долларс. Скидка.
Сто. Кольцо, это и это – скидка опять. Биг скидка. Девочка,
смотри.
Ира, как под гипнозом, уставилась в
видавший виды калькулятор.
Калькулятор после всех манипуляций
высветил цифру 85. Какой-то ужас. Я даже не сразу осознала наглость
продавца. Пользуясь моим шоковым состоянием, наш волоокий друг
сложил бровки домиком и покачал головой, словно удивлялся – как он
мог сделать такую безумную скидку?
− Никаких восемьдесят пять. Восемь
пятьдесят за весь прилавок, - раздельно сказала я, оправившись от
шока. Затем повторила это на английском и немецком языках, которыми
условно владела еще со школы.
− После всего, что я увидела в твоей
лавке, я же еще и девочка, - укоризненно добавила я.
Ира сжалась, но браслетик из рук не
выпустила.
Продавец театрально нахмурился,
подбородок его дрогнул. Он вдруг стал похож на высокомерного
султана, которому в присутствии евнухов нахамила самая страшненькая
в гареме наложница.
Продавцу было под сорок, но на
Востоке и мужчины и женщины выглядят несколько старше своих
северных ровесников. Поэтому казалось, торговцу все пятьдесят, да
еще с хвостиком. На его лице было написано, что сегодня выдался не
самый удачный день. Никакой прибыли. Небо хмурилось, ветерок
обдувал не прохладой, а конкретным холодом. Турист не клевал.
Хотелось тихо дремать на диванчике или смаковать заправленный
легкой дурью кальян.
Однако дома торговца ожидала супруга
и пятеро детей − как я разобрала из его вавилонских речей. Такая
орава не позволяла отцу-кормильцу глаз сомкнуть. На торговце висел
долг за отстроенный недавно дом. Бытовые проблемы поднимали его с
дивана и заставляла каждый день в любом состоянии и при любой
погоде выходить на большую охоту за туристами. Вот он, сражаясь с
дремотой, проклиная изменчивую торговую фортуну, и маялся за
прилавком с товаром, который предварительно скупал за гроши по
сельским мастерским и разорившимся магазинчикам. Оттер сокровища,
подпаял, вставил недостающие стекляшки – и в дело, на продажу, с
грабительской наценкой.
Для продавца настал момент истины −
он потратил на нас слишком много времени, чтобы отпустить в отель
живыми.
Он придавил грудью прилавок,
увлекательно заглядывая в глаза Ире, более покладистой из нас
двоих, и предложил ей каркадэ с местными специалитетами вприкуску.
Я дралась за свободу потребительского выбора как лев. Но Ира не
захотела «обижать этого чудесного человека», и после недолгого
колебания согласилась. Она не умела отказывать мужчинам, особенно
проходимцам.