В том, что описанные в рассказе события – не вымысел великого писателя, свидетельствуют многочисленные документы прошлого и позапрошлого столетий. Да, еврейские местечки нередко жили в крайней бедности, подчас – на грани нищеты, но при этом – странное дело! – в них никто никогда не умирал с голоду, ни один ребенок не оставался без начального образования, и даже невесты-сироты выходили замуж с приданным. Объяснялось это прежде всего самим сложившимся в течение тысячелетий образом жизни евреев, той системой еврейской взаимопомощи, которая завораживала, а подчас и вызывала черную зависть и ненависть у народов, среди которых волею истории пришлось евреям обретаться.
Истоки этого образа жизни следует опять-таки искать в Торе, в самых первых минутах рождения евреев как нации, когда они встали у горы Синай "как один человек с одним сердцем". Именно так – как "одного человека с одним сердцем" рассматривает иудаизм весь еврейский народ, подчёркивая, что "все евреи ответственны друг за друга". Этот принцип и лег в основу самого национального существования и не случайно тот же рабби Леви-Ицхак из Бердичева на вопрос о том, как отличить еврея от нееврея, отвечал: "Если человек слышит, что где-то, пусть и на другом конце земли евреи страдают от насилия, голода или какой-либо другой беды, и от этого известия у него начинает болеть сердце, а в голове возникает вопрос, чем он может этим евреям помочь – значит, этот человек – еврей".
Разумеется, система общинной жизни просто не могла не породить и особую систему финансовых отношений между каждым отдельным евреем и общиной в целом, не поняв которую нельзя понять и сам еврейский народ. И потому нам вновь не остается ничего другого, как ненадолго отправиться в прошлое, чтобы затем вернуться в наши дни и посмотреть, как обстоят у евреев дела с денежной взаимопомощью сегодня.
Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
Принципы общинной жизни, как уже было сказано, вытекают из самой Торы, многие законы которой являются, по сути, законами такой жизни.
Во времена существования Иерусалимского храма и еврейского государства население каждого города и деревни рассматривалось как отдельная община, связанная общими обязанностями и одновременно входящее в единую, более крупную общину, называемую еврейским народом. Это ощущение сохранилось у евреев и после разрушения Первого Храма, когда они оказались разбросанными по различным странам древнего мира.