– Мы не убиваем. Мы даем выбор, и то, что практически все выбирают смерть – вопрос их предпочтения. Вы можете жить и дальше, если только захотите. А теперь пришло время оставить вас наедине с предстоящим откровением.
После этих слов он вышел.
Меня шарахнуло сразу из всех орудий. Тело превратилось в сверхновую. Я стал чистым светом, энергией, запустившей цепную реакцию. Сначала вслед за мной рванула Земля, затем солнечная система, за ней галактика… и так до бесконечности. Затем в считанные мгновения, каждое из которых было величиной с вечность, вселенная возродилась вновь. Я снова лежал на кушетке, а вокруг плясали пол, стены и потолок. Но это длилось недолго. Потом пол подо мной разверзся, и я вместе с кушеткой рухнул в образовавшуюся яму. Я очутился в земляном погребе, и надо мной медленно смыкалась земля. Когда стало совсем темно, я понял, что замурован. Страх заставил меня искать выход, но мои метания и попытки освободиться не дали результата. Тем временем пришпоренный магическим зельем страх возрастал по экспоненте. Когда я уже решил, что он убьет меня или сведет с ума, я нашел выход.
Мое испуганное сознание рвануло назад во времени, как во время сеанса ретроспективного гипноза, только намного быстрей. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы сначала превратиться в младенца, потом оказаться в утробе матери. Остановился я, когда от меня осталась лишь оплодотворенная материнская яйцеклетка. При этом сам я находился как бы за пределами пространства-времени и оттуда наблюдал за тем, как развивается плод. Там мне было неописуемо хорошо. А потом какая-то сила заставила меня войти в него, и он двинулся к выходу. Затем у него перерезали пуповину, и он превратился в младенца. Он рос, взрослел, превращался в того, кого я все эти годы считал собой. Я же, тот истинный я, который воплотился в этот механизм из мяса и костей, томился в нем, как зверь, пойманный в клетку.
Я жаждал свободы, и эту свободу я мог обрести, только заставив мой механизм функционировать нужным мне образом, ведь именно для того он и был создан, чтобы я, став собой, сумел его покинуть в назначенное время. Таким должен был быть путь моего становления, но когда-то давно произошел сбой, и мой механизм, как и практически все остальные механизмы, решил, что он и есть человек, что он – цель, а не средство, что он может жить, как посчитает нужным, а не как нужно мне для моего развития. Для нас они придумали отвратительное слово: «смерть». А запрограммированная в них потребность следовать своему предназначению превратилась в страх смерти, страх перед нами, страх перед их истинным предназначением. В результате те, ради кого были созданы эти механизмы, перестали правильно развиваться и начали превращаться в уродливые полуфабрикаты. Эта участь ждала и меня. Тогда я попытался вырваться на свободу, но механизм был почти неуправляемым. В конце концов, повинуясь своему глубинному знанию, мне удалось привести его в дом, где его ждало разрушение, а меня – свобода. Осталось лишь немного подождать, когда уровень кислорода снизится до критической отметки.