Авкуб задумался, он и сам уже не раз склонялся к такому исходу.
– То, что вы предлагаете, я мог бы…
Но не успел он закончить фразы, как в кабинете раздался резкий гонг программного сбоя.
На экране видеофона изобразилось встревоженное лицо Авдеева с выпученными от изумления, круглыми, как блюдца, глазами.
– Алексей Алексеевич, смотрите, что это!…
Затем глаза Вана закатились вверх, голова дернулась и исчезла с экрана…
Толпой ввалившись в лабораторию, все увидели лежащее без признаков жизни тело лаборанта и дымящийся от перенапряжения Колотур, по дисплею которого мелькали мало понятные геометрические знаки и фигуры.
Авкуб бросился к лаборанту, судорожно пытаясь нащупать пульс, и с трудом различил еле уловимую слабую пульсацию сонной артерии.
– Живой! …Несите его в мой кабриолет…
Да, не туда!…Через резервный ход! Семён Семёнович, – крикнул он на ходу психологу Сергейчину, – Везём его ко мне домой, захватите все, что требуется. Врача не вызывать!…
Через считанные секунды, кабриолет, оставив иммерсионный след, растворился в воздухе.
Озадаченная «команда» срочно вернулась в лабораторию к самоотключившемуся Колотуру, который все еще сипел и издавал странный неприятный запах.
– Дядь Саш, что с ним? – обратился к наладчику автоматов аналитик Щегол.
– Сичаза заглянем… – Дядя Саша неторопливо снял кожух торсионной защиты, просунул усатую голову и половину туловища во внутренности аппарата, что-то побурчал и вылез.
– Фу, пахнет, как в конюшне на ипподроме! А блоки все целы…
– Чем, чем пахнет? – не поверил Щегол, но внутрь не полез, а принюхался, – И, правда, запах, как в зоопарке…
– Вскрываем блок памяти? – Обратился он к математику.
– Авкуб срочно потребует отчет. Поэтому все, извольте, по рабочим местам и делайте умный вид для Ученого секретаря весь оставшийся день. И не болтайте меж собой!
Команда медленно разбрелась по боксам.
Аналитик и математик, с трудом наладив сбойную запись, всматривались в вибрирующие картинки. Сначала они ничего вообще не могли определить, – «сертифицировать», как любил выражаться аналитик Щегол.
Журнал работы Колотура регистрировал нормальное выполнение заданной программы. Затем, совершенно внезапно, был зарегистрирован некий провал, словно кто-то стер запись. Потом – фиксация перегрузки аппарата, сбой программы и самоотключение. Анализ технического состояния Колотура выдал его полную исправность: номер 1 – «для неограниченного использования в Космосе». Отсюда следовало, что провал записи является внешним воздействием на программу. Однако источника этого воздействия в каталогах памяти аппарата никак не прослеживалось. Поэтому исследователи вернулись к видеоряду процесса, от которого сразу было отказались из-за невообразимого для такого тонкого прибора, как Колотур, качества видеозаписи.