Запрыгнул в седло, Эл направил своего шестилапого зверя в чащу –
туда, куда уводили светящиеся на земле и траве капли крови,
потерянные четыре месяца назад освободившимся от верёвки
стригоем.
Да, Пустошь совсем не соответствовала своему названию. По
крайней мере, не здесь, на востоке. Может быть, к западу всё
изменится – туда держал путь демоноборец, словно дозором обходивший
земли новых поселений. Новых – для него, видевшего старый мир.
Деревья обступали так плотно, что циклопарду порой приходилось
искать проход между могучими стволами. Кусты были густыми, трава –
высокой и упругой. Мох покрывал камни целиком, а стволы – метров на
пять от земли. И вокруг копошилась невидимая жизнь. Чащобу
наполняли птицы, животные и насекомые. Пару раз Эл замечал горящие
глаза хищников, следивших за ним из влажного мрака. Здесь, где
природа цвела без вмешательства человека, заново отвоёвывая
пространство у Пустоши, уже не было ультрафиолетовых лучей, хотя
солнце ещё не совсем скрылось за горизонтом. А значит, в лесу
наступил час стригоев.
Около оврага, заросшего папоротником, Демоноборец остановил
циклопарда, слушавшегося не столько уздечку, сколько невысказанную
волю своего хозяина, спешился и немного прошёлся, по колено утопая
в разлапистых листьях. Наклонившись, поднял полуистлевшую
верёвочную петлю. Несомненно, её выбросил стригой. Вернувшись к
мутанту, Эл забрался в седло и поехал дальше, но спустя четверть
часа он вдруг выпрямился и с силой втянул ноздрями спёртый воздух.
Повернув голову влево, охотник направил туда своего шестилапого
зверя. Стригой не мог уйти слишком уж далеко от дороги – его должен
был застигнуть рассвет, и твари пришлось искать убежища. А, как
известно, упыри редко кочуют и меняют свои пристанища. Обычно они
остаются там, где осели после перерождения. Если, конечно,
поблизости имеется источник пищи – то бишь, населённый пункт. Эл
выехал в поле, окружённое лесом, но такое большое, что дальняя
полоса деревьев едва виднелась на горизонте. Небо было совсем
тёмным, над головой высыпали звёзды, а луна, частично скрытая
тучами, походила на выщербленный череп, повёрнутый в профиль.
Впереди возвышались опутанные вьюнком и скрытые на четверть буйно
разросшейся травой конструкции из ржавого металла, напоминавшие
повёрнутые ударной частью вверх гигантские молотки, закреплённые
между двумя опорами на манер качелей. Никто, кроме Легионера, уже и
не помнил, для чего они когда-то служили. Теперь их воспринимали
просто как загадочные артефакты прошлого, бесполезные элементы
пейзажа.