- Ты здесь? – проговорил Эл, глядя не на скелет, а поверх
него.
В воздухе медленно материализовался образ человека – вернее,
только верхняя его часть. Всё, что было ниже пояса, походило на дым
и смешивалось с сиянием, исходившим из глазниц черепа. Со стороны
могло показаться, что демоноборец призвал джина, но на самом деле
он вернул на время из Нижнего мира душу погибшего.
- Я здесь, - пошелестел ответ, хотя призрачные губы не
шевельнулись.
- Как ты умер? – спросил Эл.
- Разбился о землю. Было больно.
- Почему ты упал?
- Меня столкнули. Было больно.
- Кто сбросил тебя с вышки?
- Маленький человек.
Демоноборец ненадолго задумался, прежде чем задать следующий
вопрос.
- Какого он был роста?
- Не знаю. Размером с собаку.
- Какую собаку? Большую?
- Среднюю.
- Опиши его.
- Маленький, покрыт шерстью, руки чёрные, клыки. И хвост. У него
был хвост.
Эл кивнул, словно ожидал услышать что-то подобное.
- Как он мог тебя сбросить? Почему ты не убил его?
- Маленький, быстрый. Не заметил, как поднялся. Стригоя бы
увидел – они большие. Этот маленький. Прыгнул и укусил в шею. Кровь
из артерии. Сорок секунд – и конец. Но я потерял равновесие и упал.
Было больно.
- Ты узнал, где прячется первый стригой?
- Нет. Не успел.
- Хорошо. Теперь уходи.
Эл сотворил символ Тантоса наоборот и произнёс короткое
заклинание. Зелёный «дым» начал таять, а призрак охотника задрожал
и словно втянулся в глазницы черепа. Демоноборец поднялся. Все его
подозрения подтвердились. Несомненно, предшественника укусила
обезьяна бродяги, ставшая первой жертвой переродившегося в стригоя.
Приматы были единственными животными, которые подвергались подобным
трансформациям, ибо имели такую же кровь, как люди. Недаром они и
болезням подвергались тем же самым. Почему охотник не стал упырём?
Потому что только укус основателя выводка превращает в кровососа.
Все, кого он обратил, были помечены его клыками. И это значило, что
он выходил на все вылазки своей стаи – важная информация для
истребителя нечисти. Но демоноборцев в ряды стригоев не приняли.
Одного вон вообще посадили на собственный кол.
Эл забрался в седло и двинулся к заброшенному посёлку по дуге.
Сейчас, конечно, там остались только дозорные – те, кто убивал
охотников, подобравшихся слишком близко. Четыре-шесть упырей, едва
ли больше. И обезьяна была с ними. Демоноборец, даже обычный, легко
разделался бы с парочкой низших вампиров, может, даже с тремя, но
не с отрядом часовых. Поэтому охотники и ждали рассвета, считая,
что надёжно укрыты от глаз и чутких ноздрей ночных тварей. Они
ошибались. Несмотря на то, что предшественники Эла, несомненно,
пользовались маскировочными составами, забивавшими запах
человечины, их обнаружили. Но не люди, ставшие стригоями. Да, их
органы чувств обострились, но не настолько, ибо изначально были
весьма слабыми. А вот зрение и обоняние обезьяны, усилившись после
перерождения в той же мере, стали в несколько раз острее, чем
привыкли учитывать демоноборцы, встречаясь со стригоями. Это
бедолаг и подвело.