Вот тут-то и опомнился капитан Игнатьев:
– Всем к машине! – проорал он во весь голос. – Занимать круговую оборону! Искать естественные укрытия! Первое отделение – левый фланг! Второе отделение – правый фланг!
Капитан первым выпрыгнул из винтокрылой машины и рявкнул еще раз:
– Пулеметчик – вперед!
Из нутра вертолета выпрыгнул сержант с «ПКМом» наперевес и ринулся к большому скоплению красно-бурых базальтовых валунов.
– Кабарда! Зураб! За мной! – не унимался капитан.
Он понесся вслед за своим пулеметчиком, так же как и прапорщик, а Кабарда немного замешкался…
– Отставить, младший сержант! – рявкнул на Каху полковник-вертолетчик. – Отставить!
– Я потом верну, товарищ полковник! Мамой клянусь – верну!
Каха справился наконец-то с замком, снял с крепления «ПКМ», из которого еще несколько минут назад так здорово поработал, взвалил его на плечо, а в довесок прихватил еще и две коробки со снаряженными лентами, которые были пристегнуты к борту «вертушки» здесь же, около пулемета.
– Оставь, идиот! Ведь не донесешь! – кричал полковник Кабарде.
– Я все верну! Как «духов» разобьем, Мармоль возьмем, я сам в ваш полк пулемет принесу! Мамой клянусь!
Он взвалил на себя все это «хозяйство» и…
Нет, не зря любил Каха кабардинских скакунов! И не просто любил! Он даже, если такое вообще возможно, подражал их манере поведения, даже бега, не говоря уже о гордом и непокорном характере!..
Кабарда, пригибаясь под тяжестью всего этого «железа», несся к камням, за которыми залегли капитан-десантник, прапорщик-сапер и сержант– пулеметчик.
Теперь к ним присоединился еще и младший сержант-разведчик, добровольно пожелавший стать вторым пулеметчиком…
А на «пятую площадку» уже заходил на посадку другой вертолет, доставивший сюда вторую половину десантников…
Здесь, на плато, которое возвышалось с южной стороны над Мармольской впадиной, «духами» был организован самый настоящий укрепрайон!..
Здесь, совсем недалеко, был кишлак Парваз, от которого вела тропа на перевал Шикаф и дальше, к довольно большому высокогорному кишлаку Джанбулак, который стоял на огромном «горном перекрестке» – сюда сходились несколько узких, глубоких, с отвесными стенами, ущелий, тянущихся на многие десятки километров и рассекающих этот почти круглый горный массив. Самыми большими из этих ущелий были Кафтархан и Чардара. Вот именно Чардара и являлось для наших войск основной «головной болью», потому что в одном из своих ответвлений оно выходило к огромному плато, сплошь пронизанному пещерами! Здесь был даже не пещерный город, а, наверное, пещерная республика! В подземельях можно было соорудить десятки баз, схронов для оружия, наркотиков и тому подобной требухи моджахедов и укрыть, до времени, пару тысяч «духов»…