И от бессилия и пережитого ужаса я наконец разревелась. Вытирать слезы тоже не могла – руки были все в кладбищенской земле, я брезговала к самой себе прикасаться.
К черту… к черту этот дом! Я не смогу здесь жить! Чудеса? Сказки? Ко всем демонам такие сказки! Ведь сама же всегда думала, бесплатный сыр бывает только в мышеловке! И двоюродную бабушку эту – к черту, к черту! Не знала я о ней ничего, и не хочу знать! Не нужно мне никакого наследства!
Наверное, истерика настолько вымотала меня, что я уснула прямо там – сидя на полу у двери. Так что, когда проснулась, болело и ломило все тело. Правая нога, за которую меня тащили, распухла, а синяки покрывали кожу с головы до пят. Вдобавок запах никуда не делся, привыкнуть к нему оказалось невозможно, и как я ухитрялась с ним спать – сама не понимаю.
Но когда я открыла глаза, в окно весело светило солнце, разгоняя ночные страхи. Истерика миновала, и в голове начал выстраиваться четкий план действий. Прежде всего – душ. Долгий и тщательный. И главное – открывая любую дверь, сначала смотреть за нее, и только потом шагать.
Я кое-как поднялась, стараясь опираться только на левую ногу, и приоткрыла дверь ванной. За ней была ванная. Хорошо. А закрывать я ее не буду – с открытой искупаюсь.
Отказываться от наследства – глупо, раз для любого, кроме меня, дом безопасен. Наверное, легко быть бескорыстной, если у тебя и твоих близких есть все необходимое. Но я живу в общаге без каких-либо надежд на собственное жилье, и работаю после лекций, чтобы не тянуть деньги из мамы, а к семинарам и экзаменам готовлюсь по ночам. Моя мама работает на двух работах, чтобы свести концы с концами. Нет, я не буду отказываться от наследства.
Я наделала предостаточно фотографий дома – в том числе нормальных жилых комнат. Хватит, чтобы сделать объявление и повесить в Сети. Но оставаться здесь ни одной лишней минуты я не стану. Все, чего я теперь хочу – это избавиться от дома, получить за него деньги и забыть о нем, как о самом кошмарном сне. Да, пожалуй, и самом увлекательном тоже… но уж лучше отказаться от приключений и остаться живой. В конце концов, у мамы, кроме меня, тоже нет никого, и она такого точно не заслужила. Ночное, с позволения сказать, приключение ясно показало, насколько опасен для меня этот дом. Что бы там успокаивающего ни писала мне двоюродная бабка. Пусть ее записки так и лежат в библиотеке – новые хозяева решат, наверное, что это черновик романа в жанре фэнтези. Пусть хоть издают его, мне плевать.