– Это, что… она? – несколько неуверенно с хрипотцой спросил Муха, роняя на пол картонную коробку, полную денег. Деньги были для нее.
Падение заставило совокупаторов покинуть астрал. Мачо расклеил веки, умилительную геометрию лица сменил скованный ужас. Мелированный шар вздрогнул и оторвался от кормушки. Ленусик обернулась, скользкий и напуганный фаллос-имплантант поспешил покинуть ее бесцветный от трения рот. Глаза у нее стали круглые и светились в темноте, как та луна-фонарь в облезлом окне, синтез отчаяния и конкретной непонятки застыл в них. Такие глаза бывают еще после принятия легких драгс.
Муха зажег свет. Он думал тем, что ниже диафрагмы. Его торкнуло и вот-вот должно было расколбасить. На стене с пошарпанными обоями, как горчичник на сгоревшей на солнце и уже облазивающей спине, болтался глянцевый плейбоевский постер с Мальдивами и сочными девицами. Мухин заменитель, экс-е… на момент отъездов, вдруг вскочил с належенной тахты и бросился к своим веселым трусам. Муха рванул вперед, я ему не мешал, и с ноги всек своему Ленусику в те самые шлепанцы орально-сосущие. Я же слева успокоил самца студента. Он рухнул на пол рядом со своим кричащим исподнем, а потом, закатившись под тахту, засопел и потух. Муха с остервенением окучивал лярву-минетчицу. Но я ему не мешал, клянусь дрожжами, а только еще разок бросил взгляд на Мальдивы и вышел на лестничную площадку.
«Сейчас бы водки, ну, пива, кислого пива». Усевшись на бетонные ступеньки, я закурил. «А ведь Муха пошел на это ради этой вафельницы. И чуть не подставились».
«Она небось уже спит, но я разбужу, рада будет, я точно знаю». Я снова, как тогда, закурил новую сигарету и вспомнил, как мы обнесли ювелира.
Хавира этого фуцина алмазного оказалась матерой, на сигнашке, впрочем мы предвидели. На нее Мухе дали наколку верную. Хозяин со всей семьей отбыл на Кавказ в заслуженный отпуск. Тема была прозондирована.
– Не кексуй, Муха, – сказал я. – Возьмем через балкон, опыт есть.
Плюрализма мнений по этому поводу у нас тогда не возникло. Наколка на хату была в тот кон действительно грамотная. Балкон кушевого фраера вплотную примыкал к балкону семейства дачников-огородников. И вторые в свою очередь прозябали все лето на своем «фазендхаусе».
– Раз плюнуть, – вынес свой короткий вердикт Мишаня. – Дверь лоховская, квартира, по ходу, ни хуя не упакована.