В первый раз Кирилл пришел домой пьяный. Понимая, что хирургу нужны твердые руки и ясная голова, Кирилл никогда не злоупотреблял алкоголем. Бокал вина на вечеринке, глоток – другой коньяка после особенно тяжелой операции были пределом.
Теперь же он едва стоял на ногах. Только крепкий организм позволял контролировать координацию движений. Молча, не проронив ни слова, Кирилл прошел в их комнату.
Что-то похожее случалось с ним, когда на операционном столе происходило несчастье и жизнь пациента не удавалось спасти. Но никогда в подобных ситуациях он не прибегал к алкоголю.
Марина сразу догадалась, что произошло. Но, внутренне терзаясь, не смела подойти к мужу. Она хорошо знала, что Кирилл не терпит участия в беде. Всегда предпочитает самостоятельно справляться с нею.
Те, кто не выставляет свое горе напоказ, не рвет на голове волосы, не исходит в рыданиях и стенаниях, значительно сильнее переживают его. Вспомните индейца в рассказе Э. Хемингуэя, присутствующего при тяжелых родах жены. Он молча перерезал себе горло, когда страдания роженицы оказались для него невыносимы.
Кирилл с честью выходил из трудных жизненных испытаний. Обычно после неудачной операции он приходил на работу еще более собранный, более нацеленный на победу. Окружающие понимали, что такого человека сломить непросто. Его энергии хватало на всех. Он заряжал сотрудников своей верой в успех, и удача не заставляла себя долго ждать.
Но с человеческой подлостью справиться не смог. Теперь все было по- другому. Тяжелая с похмелья голова, помятое лицо как будто принадлежали иному человеку. Кирилла не узнавали родители Марины, сослуживцы в больнице. Мрачный, сутулый, с потухшим взглядом он напоминал сдувшийся к утру воздушный шарик.
Товарищи по работе не могли найти правильного решения. Одни предлагали отправить его домой. Другие считали, что там будет хуже, чем в коллективе. Всем было ясно, что допускать его к самостоятельной операции нельзя. Но и удар по самолюбию не помог вывести из душевного ступора. Не возражая, пошел он ассистентом к хирургу, которого в прежние времена вряд ли взял бы к себе в помощники.
Как натянутая сверх меры пружина, лопаясь, превращается в груду металлолома, так цельная натура Кирилла разрушилась сразу и навсегда.
Его тяга к алкоголю, выбранного в товарищи по несчастью, неумение преодолеть следы тяжкого похмелья, дрожащие руки быстро превратили блестящего хирурга в заурядного сотрудника, в лучшем случае нужного на подхвате.