Я выбежал в коридор, чтобы позвать стариков на помощь.
На ощупь крался по коридору, и только молнии сквозь узкие бойницы освещали мне дорогу. Как будто следили за тем, куда это я собрался. Как хулиган следит за ябедой.
Я спустился вниз. Никого не было. Видимо, старики уже спали.
И когда я хотел было подняться к ним, то увидел полоску света под дверью, ведущей на кухню.
На цыпочках подошел поближе. Дверь была приоткрыта. Два брата сидели за столом перед свечой и беседовали. При этом выглядели они очень странно: тот, что со шрамом, сидел, закрыв глаза, одноглазый же сидел напротив и задавал вопросы. Он был спокоен и безмятежен. Чего нельзя было сказать про сидящего с закрытыми глазами: его лицо выражало то страх, то досаду, то отчаяние. Вскоре я догадался, в чем дело: он был под гипнозом.
Я прислушался.
– Это постоянно повторяется, я снова вижу пустоту… Нет ничего… Ни лая собак, ни двора, ни деревьев, ни луны… Зияющая тьма. Тишина…
Нет ни монастыря, ни стола, ни чая… Глаз не видит ничего… Ни дороги, ни поля. Нет природы… Нет ни соли, ни волн, ни китов… Лишь пустота… Нет ничего… Отсутствие чего-либо. Даже света… Темнота… И лишь одно чувство заполняет Вселенную. Проклятое чувство. Пустота… Ничего более. Нет огня, нет стремлений, нет ветра. Гладь и тишь… Мрак.
– Если нет ничего, то, наверное, ты хочешь это чем-то заполнить?
– Не знаю, внутри меня тоже пусто.
– Но ты знаешь, к чему стремишься?
– К свету.
– Хорошо, ты видишь свет? Где свет?
– Нигде, его тут нет. Я не вижу его. Мне страшно!
– Чего ты боишься?
– Смерти.
– Но ты ведь помнишь, кто ты? Тебе ли бояться смерти? Ты заслужил свою смерть.
– Да, я знаю, но не наказания я боюсь. Я боюсь смерти не потому, что хочу еще пожить. Нет. Мне страшно оттого, что смерть отменяет смысл всего того, что я пережил. Я так и не смог понять жизнь, не успел. Она, как солнечный блик, пряталась за тысячи слов, вещей, чувств и прочей мишуры. Жизнь не ответила на мои вопросы, она сбила с толку миллионами своих оговорок, уловок и поворотов. Точно с рекой разговаривал. А смерть… Вот она, передо мной! Я ее вижу. Я слышу. Она говорит односложно. Я не хочу, чтобы на вопрос о жизни отвечала смерть. Не хочу, чтобы ее слово было последним. Не хочу умирать в темноте. Не хочу умирать с теми же вопросами, с которыми засыпал юношей.