— Присаживайся, Петя, — с нажимом
повторила Лизавета и представила нас друг другу: — Филипп — это
Пётр, мой пациент и вольный слушатель. Пётр — это Филипп, мой
коллега.
Серые глаза насмешливо сверкнули, и
сразу вспомнилось её прежнее высказывание об отношениях с
пациентами и коллегами, но я умудрился сохранить невозмутимое
выражение лица, спокойно ответил на рукопожатие нового знакомого.
Ладонь Филиппа оказалась жёсткой, а ещё от него донёсся лёгкий
аромат одеколона, коим я в повседневной жизни пренебрегал. Быть
может, зря?
— Ты здесь какими судьбами, Пётр? —
полюбопытствовала Лизавета, которая уже пообедала и пила чай.
— По делам заскочил и решил
перекусить, — ответил я и поспешил заняться борщом, дабы не
возникло нужды поддерживать светскую беседу.
А вот Филипп был отнюдь не прочь
почесать языком и болтал просто без умолку, адресуя свою речь
конечно же не мне. Впрочем, когда уже под конец тарелки супа слух
резанула фраза о левостороннем движении, я вскинулся так резко, что
это незамеченным не осталось, и Лизавета пояснила:
— Филипп четыре года проработал в
Айле.
— А! — протянул я, сообразив, с кем
именно угораздило оказаться за одним столом.
Мне бы откланяться, но только-только
приступил к плову. Положился на волю случая и прогадал, Лизавета не
преминула заметить:
— Сегодня Филиппа утвердили в
должности заведующего первой лабораторией. Пётр, ты уже туда ходил?
Сколько тебе насчитали за вывод на пик витка, если не секрет?
Я нехотя озвучил сумму, и Лизавета
озадаченно приподняла брови.
— Ничего не путаешь? Меньше ста
пятидесяти рублей за румб девятого витка — это очень мало.
— Мало? Мне эту сумму пару лет
отрабатывать придётся!
— Мало, Пётр. Стандартный тариф —
двести рублей.
Лизавета смотрела требовательно и
строго, темнить не было никакого смысла, и я пояснил:
— По ходатайству за счёт лаборатории
часть затрат должны закрыть.
Тут уж переменился в лице Филипп.
— Я проводил аудит, у нас нет
свободных фондов…
Окончание фразы повисло в воздухе
столь явной недосказанностью, что я безо всякого труда продолжил её
сам: «для всяких вольных слушателей». И ещё он наверняка подумал,
что меня и представлять ему не стоило. Мол, много чести.
Лизавете отчего-то это заявление
показалось забавным, и она покачала головой.
— Увы, Филипп, придётся изыскать
внутренние резервы.