Тот выслушал меня, затем расспросил о
поручениях Альберта Павловича. Усмехнулся в усы.
— Ну, с этим твоим хулиганом всё ясно
— мы тоже по мере возможности отлавливаем операторов, которые с
частниками договоры подписали. Дело житейское.
— Если так, почему не провести
задержание официально?
— Для этого придётся просить об
одолжении кого-нибудь в комендатуре. — Городец ухмыльнулся. —
Например, меня. А наш дорогой Альберт Павлович терпеть не может
оказываться в должниках. И к слову, потрудись заранее придумать
причину, которая приведёт тебя в сквер. Скорее всего, придётся
давать показания в суде, если начнёшь путаться, адвокат обвиняемого
тебя с потрохами сожрёт.
— Уже, — ответил я. — В смысле,
причину нашёл. Не подкопаешься.
— Ну и замечательно. Теперь что
касается Валентины Паль… С ней держи ухо востро. Именно она по
просьбе Олега Друзы десантников настропалила, чтобы те кроме как о
доставке объекта в Эпицентр ни о чём другом и думать не могли.
Никаких противоестественных желаний в головы им не вкладывала,
просто о других вариантах позабыть заставила. Мастерски туннельный
синдром организовала. Да ты и сам видел, к чему это привело.
Я кивнул. Я — видел. И потому
спросил:
— А чем она после возвращения с
Кордона в Новинске занимается?
— Её на медосмотры соискателей
поставили, поэтому в голову не возьму, какую игру Альберт Павлович
затеял. Вас он точно неспроста свёл, только не забывай: ты не
абсолют, эта умничка может при необходимости и к тебе ключик
подобрать. Не зевай и на спиртное не налегай. Не развлекаться за
казённый счёт идёшь, там эту свою тридцатку до последней копейки
отработаешь. — Капитан Городец покачал головой, а потом глянул с
хитрым прищуром и поинтересовался: — Ну, так что со ставками?
Я выложил на стол листок и
пояснил:
— По курсантам полные установочные
данные, по студентам только имена и суммы.
— Ладно, не безнадёжен, — хмыкнул
капитан, дошёл до сейфа и отпер его. — А я всё гадал, чего ты за
гарантийным письмом не идёшь? Неужто, думаю, на ставках неплохой
капиталец сколотил?
Меня аж испарина пробила, когда
принял лист с подписями коменданта и начальника финчасти и сразу
двумя печатями. В левом нижнем углу стояла виза комиссара Хлоба и
синел штампик «согласовано». Сумма — две тысячи.
Такое облегчение накатило — словами
не передать!