- Прошло уже пятнадцать дней с тех пор как наш с вами любимый
город перенесся на просторы иного мира! – Начал бывший игрок,
вкладывая в голос силу, стараясь говорить четко и уверенно. – И это
не просторы одного из девяти миров Иггдрасиля! Это совершенно
незнакомый нам мир! – По толпе прошел взволнованный гул. – Я хочу
объявить этот день праздничным в честь нового, загадочного и такого
интересного мира! Оставьте все свои дела и тяжкие думы! Отдыхайте и
веселитесь! – Толпа радостно взревела. –Завтра во всех районах
города будут установлены доски объявлений! На них вы сможете
размещать свои пожелания, узнавать новости и подыскивать работу!
Вскоре мне понадобится помощь каждого из подданных Цитадели! Как
только наступит подходящий сезон, необходимо начать работы по
возделыванию земли, иначе нам всем будет грозить голод! В это
непростое время необходимо быть едиными, словно сжатый кулак,
готовый уничтожить любые преграды на своем пути! И помните – вам
нечего бояться! Какую бы опасность не представлял этот незнакомый
мир – я, Алголон, первый из Обугленных Стражей, встану на пути
любой опасности! – Черные латы покрылись золотистым пламенем и всю
площадь накрыло аурой, несущей воодушевление вперемешку с рвением,
отгоняющей любые страхи. – Нам предстоит еще многому научиться в
новом мире и понять, и только будучи едины мы сможем заполучить
место под солнцем! Отвоевать если понадобится! – Страж ударил
пяткой Погибели о камень стены, и лезвия копья раскалились добела.
– На этом все. В тронный зал. – Обратился он к младшим стражам, уже
куда тише.
Телепортировавшись, Алголон тут же отправил доспехи в инвентарь,
из-за волнения они казались ему очень душными и неудобными, и занял
место на троне, не спеша расслабляться.
С секундной заминкой последовала и его свита в полном
составе.
- Хорошая речь, господин. – Немедля взял слово Рейнхарт.
- А мне она показалась скомканной и нелепой. Даже смущающей.
Прозвучавшие слова сбили старого рыцаря с мыслей, и он
растерянно оглянулся на прочих младших стражей ища поддержки. Они
выглядели не лучше. Такое открытое признание рушило устоявшийся
образ непогрешимости в их сознании.
Одна только Тиамат выглядела совсем нетронутой заявлением
супруга. Они часто проводили время вместе за беседами, и она знала
его лучше прочих. И понимала одну простую истину – он такое же
живое существо, как и они. Просто намного могущественнее…