Перед внутренним взором Стража замерцали голубенькие огоньки и
сосредоточившись на самом дальнем от цитадели скоплении, он во
вспышке огня исчез из кабинета.
Почувствовав легкий толчок, ознаменовавший перенос, Алголон
собирался открыть глаза, но ощутил чуждое присутствие в стороне и
замер.
Чужеродное пламя, словно огромное солнце, встало перед
внутренним взором убийцы драконов, маня к себе, наполняя
непреодолимым желанием уничтожить… погасить.
Кисть, державшая Погибель, сжалась до предела, дыхание
участилось. Сам того не осознавая, Страж совершенно по-звериному
оскалил зубы под шлемом, едва не зарычав от переполнявших его
чувств, почти утратив себя.
…
- Пламенная дуга! – Вскричал Алатор, взмахнув мечом, стоя на
спине крылатого змея.
Огонь, сорвавшись с лезвия пролетел несколько метров и впился в
шею добычи, оставив неглубокую, обожженную рану.
- Р-р-р, мелкая тварь! – Зарычал дракон. – Вспышка света!
Отталкивающая волна!
Все тело ящера наполнилось ослепительным, обжигающим сиянием,
дезориентировав и опалив мечника, а в следующее мгновение невидимая
сила отбросила его на несколько метров назад, в сторону телег, от
которых он старательно уводил змея.
Во многих местах чешуя ящера сменила цвет, будучи опаленной или
окровавленной. Поверхностные раны лишь причиняли боль и ярили
дракона, совсем не угрожая его жизни.
- Высшее исцеление! – Пророкотал ящер, вновь вернув чешуе
прежнюю белизну, восстановив перья на крыльях и затянув все раны. –
Твои потуги тщетны, червь! – Змей занес лапу над распростертый,
мечником.
- Преграда света!
Очередной свиток истаял в огне, покинув поясную сумку, окружив
мастера клинка молочно-белым щитом.
- Сколько можно?! Презре…
Со стороны телег, оборвав дракона на полуслове, прилетело целое
облако ветвистых голубых молний, вновь обуглив светлую чешую.
- Вас я тоже уничтожу… - С ненавистью прошипел змей. – Подобные
вам, поставили драконий род на грань вымирания! – В пасти ящера
начал скапливаться ослепительный свет.
Драудиллон, так и не спустившаяся в повозку, чтобы укрыться на
время боя, с содроганием сердца наблюдавшая за происходящим,
побледнела, понимая к чему идет.
На время забытый, Алатор воспользовался моментом, поднялся на
ноги, и замахнувшись двуручником, вложив в него всю имеющуюся силу,
закричал:
- Отсечение!