тем более, что вводимые звания были
ненаследуемыми. Под новым «титулом» понимались
словесные формы именования лица и обращения к нему в соответствии с
официально подтверждённым этим лицом рангом оперирования эфирной
энергией. А чтобы не забивать голову изобретением новых
словечек использовали старые дворянские титулы. Чего они без дела
простаивают? И в порядке увеличения личной силы её обладательницы
появились: баронесса, виконтесса, графиня, маркиза, княгиня. Был
ещё один титул – герцогиня, но на сегодняшний день им никого не
удостоили, а оставили, так сказать, на вырост, поскольку магов
шестого ранга на сегодняшний день пока нет.
– Так что, милостивый сударь, вы
имеете честь общаться с моим благородием баронессой Белой Ладой
Витальевной. – в конце своего повествования девушка сделала
книксен, немного присев, слегка разведя руками зажатые в пальцах
краешки короткой юбки и кокетливо склонив свою головку. – Прошу
любит и жаловать. Но лучше любить.
Удовлетворив своё любопытство и
пообещав всё, что новоявленная баронесса пожелала услышать от
магического простолюдина, я, извинившись перед симпатичным
благородием, поспешил в свою холостяцкую берлогу. Оставшееся перед
третьей парой время и отсутствие в личной комнате посторонних
любопытных глаз давали возможность провести спокойный осмотр
искорёженного мною ПИКома.
Прибор оказался почему-то мокрым. И
пока я искал материал для протирки, то припомнил, что скользким он
стал после выплеснувшейся из меня злости на потерявшую все берега
старосту. Поэтому и сжал тогда аппарат посильнее, чтобы нечаянно
его не уронить. Ну, или не запулить им в виновницу своего
неожиданно вспыхнувшего гнева. Сейчас уже точно не скажу. Хотя обе
причины вовсе не исключают друг друга.
Пока руки избавлялись от лишней влаги
на аппарате, незанятая голова размышляла над довольно странной
реакцией моего организма на хоть и сильную, но совсем недолгую
вспышку гнева – обычно ладони у меня никогда не потели. Не найдя
другой возможной причины обводнения коммуникатора, я плюнул на
продолжившийся на холостых оборотах мозговой штурм и сосредоточился
на причинённых ПИКому повреждениях.
Первой и единственной ассоциацией,
возникшей после внимательного осмотра покорёженного стекла кома,
стал кусок хорошо нагретого пластилина, который, став мягким,
позволил легко себя сжать. А потом снова застыл, зафиксировав следы
воздействовавших не него пальцев – четыре с одной стороны и пятый с
противоположной.