– Эй, девчонки, вы идете? – Сергей-Лысый махнул рукой. – Давайте быстрее, и вон за тот свободный столик!
Быстро мчусь в бар. Подальше от красивой ненормальной тетеньки. Еще одного стихотворного откровения мне не вынести!
Я долетаю до столиков, где гогочущие бюргеры, прихлебывая пиво, в режиме нон-стоп поглощают картошку-фри и пахнущие жареным мясом гамбургеры. И замираю как вкопанная.
На скамеечке, расположенной в тени пальмы, сбоку от столов, с пластиковым стаканчиком в руке сидит… Егор. Такое ощущение, что ребенок вдруг увеличился в размерах, приобрел развитые мышцы, нацепил синие плавки. Завел светло-рыжие волосы на груди, продольную короткую морщинку во лбу, неприкуренную сигарету за ухом. И присел вот сюда, на скамью, пофлиртовать с симпатичной брюнеточкой.
– Саша! – В голосе Тани задрожали слезы. – Где тебя носит?! Твой Егор чуть не утонул, между прочим!
Горе-папаша мигом вскочил, бросился к ребенку, принявшему в предвкушении рассказа о недавних бедах чрезвычайно важный вид.
– Сына! Сыночка! С тобой все в порядке? Что же ты хулиганишь, балбес! – И тискает, обнимает, целует своего отпрыска. – Балбесина моя! Ну и дятел ты, Егор! Хулиган!
– Это еще вопрос, кто хулиганит! – пробормотала над моим ухом Лера, затягивая на талии узел из кончиков прозрачно-малинового парео. – Видела ту девицу рядом с ним? Такая красотка, Вероникой ее зовут. И сиськи у нее свои, не силиконовые, я специально смотрела, как она на шезлонг ложится. Чуток сплюснулась грудь, слегка растеклась – значит, родная, своя. Протез – чего ему растекаться, он всегда торчком стоит… И, представляешь, эта мадам ведь – жена Андрея. Ну, того, который Егора из моря вытащил! Я еще вчера за ужином, между прочим, заметила. Она глазами так на Таниного мужа Сашку и зыркает. Нормально, да?! У самой мужик такой красивый имеется. А она еще на чужих облизывается. Почему так всегда? Одним – все, другим – ничего!
Мне жаль, что собеседница Саши незаметно улизнула. У нее действительно очень экзотичная и стильная внешность. Жгучая брюнетка, должно быть, с восточной кровью, она останавливает время своими персидскими глазами. Миндалевидные, карие, завораживающие…
Неудивительно, что Танечка стоит вся бледная от ревности. Мама Егора тоже темноволосая и кареглазая, но ее лицо стирается из памяти, даже когда от него еще не отводишь взгляд…