Я ни слова не сказала Андрею о своих сомнениях, а он не стал задавать вопросы, слишком поглощен был дорогой. Андрей остановил машину у высоченного забора, сложенного из толстых неошкуренных древесных стволов, и посигналил. Ворота медленно распахнулись, пропуская автомобиль во двор.
– Стой здесь, я скоро. – Андрей ушел, а я, прижавшись к теплому боку автомобиля, рассматривала свое новое пристанище. Здесь мне обещали покой и возможность замолить грехи. Да, нужно думать о том, что, когда я замолю грехи, душа Валюшки попадет в рай, а не о том, что это место похоже… Я даже не знаю, на что оно похоже. Кособокие деревянные постройки, тянущиеся друг к другу, точно больные деревья в поисках опоры, неестественно зеленая трава, голодная собака, не спускающая с меня настороженных желтых глаз… Слава богу, Андрей вернулся раньше, чем я окончательно передумала здесь оставаться. Он пришел не один.
– Сестра Виктория, – Андрей легонько подтолкнул меня в спину, – знакомьтесь, это – сестра Александра.
Хмурая толстуха, обряженная в строгое коричневое платье, кивнула. Я же не могла оторвать взгляд от черных кругов от пота под мышками, они казались воплощением грязи земной, тогда как я ехала сюда с надеждой оказаться в раю. А эта женщина никоим образом не походила на ангела Божия. У сестры Виктории было красное лицо, черные усики над верхней губой и три подбородка, подпираемые коричневым воротничком.
– Сестра Виктория помогает новеньким влиться в нашу общину. Слушай ее, и все будет хорошо…
Я надолго запомнила его слова, я повторяла эти слова как заклинание и верила в них с той же силой.
– Удачи тебе, сестра-послушница. Да пребудет мир в сердце твоем. – Андрей церемонно поклонился.
– Да пребудет, – пробасила сестра Виктория. – Идем.
Я оглянулась на Андрея – тот ободряюще улыбнулся. Все будет хорошо, отозвалось в сердце. Теперь – я уверена – все будет хорошо. Я заслужила мир.
Я получила мир.
– Ну, – сестра Виктория недовольно засопела, – давай двигайся, а то ишь, еле ноги переставляит.
Бурчание этой женщины показалось мне забавным, она была такой земной… Приземленной, а моя душа жаждала полета…
– Улыбается, улыбается, а чего улыбаться-то? Все вы смеетеся, не ведая, что для грешников геенна огненная пасть свою отворяит! Смех – есть зло, след диавольский, знак, что не чиста душа твоя… Грешна… Грешна ты перед лицом Его! – Сестра Виктория ткнула в меня жирным пальцем. – Кайся! Ибо раскаявшиеся достигнут Царствия Божия!