И тут я поняла, что дела мои плохи. Кажется, я и впрямь начинала
влюбляться в господина Ремо.
Утром я проснулась с осознанием того, что, несмотря на
произошедшее, жизнь моя ничуть не изменилась. Ничего умнее, кроме
как спуститься к завтраку, за которым следовал ежедневный поход в
храм, я придумать не смогла. Платья мои были не из тех, что
обязательно требовали помощи служанки при одевании, поэтому
утренний туалет совершался быстро. Дольше всего я возилась с
волосами. Меня приводила в ужас одна только мысль показаться на
людях в растрепанном виде. Заколов косы так, что ни один волосок не
выбивался из прически, я направилась в столовую.
Завтраки в семье Эттани были скучнейшим времяпрепровождением, не
способным доставить удовольствие даже самым неприхотливым людям -
подавались неизменная каша на молоке да немного засахаренных
фруктов к чаю. Женщинам за столом заводить разговор запрещалось, а
из мужчин в доме наличествовал только сам Гако Эттани, давно уж
составивший свое мнение о погоде и вкусе каши - немногих
дозволенных строгими предписаниями предметах обсуждения за
завтраком - и не желавший выслушивать, что по этому поводу думают
прочие домочадцы.
День грядущий, на первый взгляд, не сулил ничего заманчивого,
кроме неспешной прогулки к храму, да и в ней, если разобраться,
интересного заключалось маловато. Поэтому я едва смогла скрыть свое
радостное удивление, когда увидела, что с ранним визитом в дом
Эттани прибыл господин Альмасио. Подобная вольность позволялась
только родственникам, и свидетельствовала о том, что смелые
ожидания господина Гако целиком и полностью оправдались: семейства
сблизились еще до свадьбы Тео и Флорэн.
Завтрак прошел оживленнее, чем обычно, ведь после молитвы
мужчины принялись неспешно обсуждать городские новости, из числа
тех, что не оскорбят слух даже семнадцатилетней девицы на выданье -
иными словами, самые скучные. Но даже это было куда лучше, чем
строгое молчание, обычно царившее по утрам в столовой.
Я целых три раза осмелилась поднять взгляд от своей тарелки и
посмотреть на господина Ремо. Один раз наши глаза встретились, и
мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы
неспешно продолжить пить чай. Меня охватила досада: насколько же
проще быть невинной юной девушкой в такой ситуации! Будь я
ровесницей Флорэн, то могла бы позволить себе покраснеть, но
краснеющая старая дева вроде меня - зрелище откровенно
смехотворное. Единственно подобающим мне поведением было строгое
следование всем правилам приличия, ведь достоинствами женщины после
двадцати пяти лет могли являться разве что хорошие манеры да
практичность в ведении домашнего хозяйства.