Все это привело к тому, что я начала считать, будто мои
посещения храма - долг перед горожанами, и стоит мне его презреть,
как я тут же лишусь уважения и почета, которыми никогда доселе не
пользовалась. Вести о моем недомогании быстро распространились, и
Арна, пытавшаяся меня как-то развлечь, рассказывала, что уже
несколько человек заказывали молебен за мое здоровье, так как в
наиболее впечатлительных умах укоренилось убеждение, что несчастья,
которым подвергаюсь я, есть предзнаменование бедствий для всей
Иллирии.
Три дня я позволяла себе съесть не более одного кусочка хлеба,
сидя за столом, и даже господин Гако заметил вслух, что я выгляжу
совершенно больной. Что думал господин Ремо, мне оставалось
неизвестным, но я надеялась, что он клянет себя за напрасные траты
на шелк: выглядела я так, точно не собиралась дожить даже до
свадьбы Флорэн.
В ту ночь, когда Вико все же появился у моего окна, меня донимал
голод, добавившийся к привычной тоске. Вновь я ощутила тяжесть
одиночества, когда остается лишь метаться от стены до стены,
понимая, что даже если стены исчезнут, то все равно идти будет
некуда. Недоедание ослабило меня не только физически, и я ни с
того, ни сего начинала плакать, вспомнив прежнюю жизнь, да еще и
подолгу не могла успокоиться, чего уже давно со мной не случалось.
Несколько раз я ловила себя на том, что мысли мои начинали
путаться, точно я опьянела.
Негромкий стук в стекло дал знать, что сегодня ко мне пожаловал
гость - и верно, стоило мне распахнуть окно, как Вико очутился в
моей комнате. К моему удивлению, пришел он не с пустыми руками.
Вряд ли понтифику была свойственна жалость, но руководствуясь
некими одному ему понятными рассуждениями, он принес мне немного
еды. В свертке нашлись и копчености, и хлеб, и фрукты. Я, торопливо
поблагодарив, начала утолять терзающий меня голод.
- Так я и думал, - сказал Вико, наблюдая за мной. - Весь город
судачит о том, что вы страдаете от загадочного недуга, и один я,
кажется, знаю, что за хворь приключилась с благочестивой Гоэдиль.
Поправьте меня, если я ошибаюсь - вы не хотите идти замуж за Ремо,
да так, что готовы себя уморить голодом.
Я не стала отрицать очевидное, еще не зная, что на самом деле
означают его слова.
- Господин Викензо, я буду с вами честна - моя благодарность не
знает пределов, - сердечно сказала я ему, выпив немного вина,
бутылка которого тоже оказалась среди прочей снеди.