– Чуть-чуть поспал, – ответил он, потирая лоб.
Я подвинула к нему свой стул и поцеловала его, но он отвернулся.
– Что происходит, Декс?
– Ничего особенного, – ответил он. – Я же говорил тебе, я просто устал.
Ком встал у меня в горле.
– Ты расстроен? Я тебя чем-то обидела?
Он повернулся ко мне.
– Нет, – ответил он быстро, слишком быстро. – Дело в том… Послушай, я попросил Наоми посоветовать мне хорошего психиатра. Понимаешь, у меня началась депрессия.
– Психиатр? Депрессия? – я недоуменно посмотрела на мужа. – Декс, я ничего не понимаю.
– А тебе и не нужно понимать, – сухо ответил он. – Послушай, я тебе все это сказал, потому что… впрочем, не будем заострять на этом внимание, ладно? Нам сейчас не помешало бы развлечься. – Он слегка коснулся губами моей руки. – Почему бы не пригласить соседей, не устроить вечеринку с коктейлями, как мы часто делали раньше?
Я согласно кивнула.
– Хорошо, если это доставит тебе удовольствие.
Где ты, счастье? Когда-то мы с Декстером были счастливы. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, когда в последний раз считала его своим – безраздельно своим, безо всяких тайн, невысказанной грусти и тяжелой завесы депрессии, причины которой были мне не ясны и в которой я винила исключительно себя. Мой мозг тщетно пытался пробраться сквозь беспорядочные воспоминания о некогда высказанных словах и нарушенных обещаниях, пока наконец не остановился на том самом вечере год назад, когда проходил бал, ежегодно устраиваемый благотворительным фондом Сиэтла. Вокруг Декстера роились люди – в основном женщины. Тем не менее в тот вечер Декс никого не замечал вокруг, кроме меня. Я помнила, как он взял меня за руку и поцеловал запястье, когда мы вместе вышли на танцпол. Он крепко прижимал меня к себе, мы танцевали в такт музыке, которую исполнял оркестр, и глаза его сияли так же ярко, как огни хрустальной люстры над головой.
– Ты здесь самая красивая, – с гордостью произнес он. – И ты принадлежишь мне.
Мне нравилось, что он мной гордится. Но почему? У меня не было ни особого таланта, который позволил бы проявить себя в творчестве, ни образования. Я изо всех сил старалась приспособиться к его особому миру, отвечая остроумными шутками на интеллектуальные высказывания его высоколобых сверстников, но мне все время казалось, что они видят меня насквозь.