Красивое, почти идеальное тело. С Репина можно картины писать. Не знаю, почему в голове крутятся подобные мысли. Мне бы не Никитой любоваться, а по стенам от ужаса бегать. Ничего у него нет. Это и так понятно.
– Зато у меня есть твоя сим-карта, Ива, – говорит он хрипло и достаёт из портмоне симку.
Я хватаю её, как голодный – кусок хлеба. Вся благодарность мира в моих глазах, и я снова не знаю, что о нём думать. Качели. Туда-сюда в монотонном ритме, способном вымотать и обессилить. Кто он, Никита Репин? Друг или враг? Но это позже. А сейчас я хотя бы заблокирую карточки.
– Оденься, Ник, – прошу я и выхожу из кухни. В голове у меня бьётся истерзанной и больной птицей мысль: я думала, всё закончилось, когда забрали сумасшедшую бабку Кудрявцеву. А на самом деле, всё только начинается?..
7. 7. Андрей Любимов и Ива
Андрей
Я сделал то, чего бы не сделал никогда в других условиях и обстоятельствах: вернул няню, Светлану Петровну. Не знаю, удивилась ли она. Я сам себе удивился.
– Это ваш шанс доказать профпригодность, – говорю я ей, разглядывая с ног до головы. – И помните: любые вопросы вы решаете со мной, а я уже решу, какое наказание заслужили мои дети.
Она не лебезит, не кланяется подобострастно, и уже это меня устраивает. К слову, я её выдернул из другой семьи, заплатив и неустойку, и пообещав платить больше. Она согласилась. И это тоже о многом говорит.
– Светлана Петровна! – скачет вокруг няни на одной ножке Катюшка. – А я скучала!
Я вижу, как няня поправляет Кате платье, как гладит её по голове, а затем расчёсывает спутанные кудряшки и вяжет два хвостика. Они воркуют, у обеих – счастливые лица.
– Простите меня, – удивляет меня сын. Он в последнее время словно подрос и переступил через какие-то свои мелочные обиды. Стал спокойнее и уравновешеннее. Даже мама не жаловалась на него.
К сожалению, у Лиды всё то же.
– Не столько болезнь, сколько внутреннее состояние, – объясняет мне врач. – Люди и с более тяжёлыми диагнозами встают на ноги. Ваша жена не хочет. Сопротивляется. А поэтому не уверен, что лечение пойдёт ей на пользу. Желание жить, знаете ли, не последнюю роль играет. А мы её лечим чуть ли не насильно. То есть положенные препараты она получает, а будет ли прогресс – неизвестно.
Я не знал, как её встряхнуть. Лида требовала к себе внимания и хотела, чтобы перед ней все бегали на задних лапах. Её не стимулировали разговоры, её не вдохновлял сын, что готов был и беседовать, и гулять с ней, и находиться рядом, когда ему это позволяли.